Вальтер Шайдель - Великий уравнитель [litres]

Цитата: Medeiros and Ferreira de Souza 2015: 886. Финансовый сектор: Philippon and Reshef 2012. Получение ренты и плата топ-менеджерам: Bivens and Mishel 2013, особенно 57, 61, рис. 2; 69, рис. 2. Образование: Roine and Waldenström 2015: 547, 550, 557. Социальные навыки и сети компаний: Medeiros and Ferreira de Souza 2015: 881–882. Финансиализация и неравенство: Lin and Tomaskovic-Devey 2013, ср. также Davis and Kim 2015 о процессах в общем. Косвенные эффекты: Bivens and Mishel 2013: 66–67, ср. также Keister 2014: 360. Высшие налоговые ставки и доли дохода: Atkinson and Leigh 2013; Piketty, Saez, and Stantcheva 2013; Roine and Waldenström 2015: 565–566. Крупные состояния: Villette and Vuillermot 2009, на основе двадцати двух случаев. Китайские менеджеры: Conyon, He, and Zhou 2015.

Piketty 2014: 171–222, особенно171, рис. 5.3, 181, 195; Piketty and Zucman 2015: 1311, рис. 15.1–2; 1316, рис. 15.6; 1317, рис. 15.8. Жилье: Bonnet, Bono, Chapelle, and Wasmer 2014; Rognlie 2015. Доля капитала в национальном доходе: Piketty 2014: 222, рис. 6.5. Компоненты высшего дохода: Morelli, Smeeding, and Thompson 2015: 676–679, особенно 678, рис. 8.27. Доход с труда важен для «одного процента» во многих странах: Medeiros and Ferreira de Souza 2015: 872.

Вариативность по странам: Roine and Waldenström 2015: 574–575, табл. 7.A2; Piketty and Zucman 2015: 1320–1326. Опираясь на свою обширную онлайн-базу данных, Saez and Zucman 2016 предлагают исследование, существенно превосходящее все предыдущие исследования распределения богатства США. О долях богатства см. там же, онлайн-приложение, табл. B1: доля богатства верхнего 1 % выросла с 22 % в 1978 г. до 39,5 % в 2012 г., доля верхней 0,1 % – с 6,9 % в 1976 г. до 20,8 % в 2012 г., а доля верхней 0,01 – с 2,2 % в 1989 г. до 11,2 % в 2012 г. Соответствующие доли в 1929 г., во время предыдущего пика неравенства в США, составляли 50,6; 24,8 и 10,2 %. B21–B22: доля верхнего 1 % в облагаемом налогами доходе с капитала выросла с 34 % в 1978 г. до 62,9 % в 2012 г., исключая прибыль с капитала, и с 36,1 до 69,5 %, включая прибыль с капитала. О долях дохода с дивидендов и процентах см. табл. B23a – b.

Коэффициенты Джини богатства: Keister 2014: 353, рис. 2, 354. О трудностях измерения долей богатства см. Kopczuk 2015, особенно 50–51, рис. 1–2. Связь: Alvaredo, Atkinson, Piketty, and Saez 2013: 16–18. Доля дохода с заработка, включая пенсии, в среднем составляла 62 % с 1979 по 1993 г., 61 % с 1994 по 2003 г. и 56 % с 2004 по 2013 г. (WWID). Lin and Tomaskovic-Devey 2013 утверждают, что к падению доли труда в доходах причастна именно финансиализация. Доход с инвестиций: Nau 2013, особенно 452–454. Прибыль с капитала и дивиденды: Hungerford 2013: 19.

Рост глобального богатства: Piketty 2014: 435, табл. 12.1. Богатство в офшорах: Zucman 2013 и особенно 2015: 53, табл. 1. Ср. также Medeiros and Ferreira de Souza 2015: 885–886.

Förster and Tóth 2015: 1804, рис. 19.3 предлагают сжатое качественное изложение множественных причин неравенства и сдерживающих его эффектов. Кроме упомянутых в тексте, к ним причислены также ассортативные браки, домохозяйства из одного человека, активность избирателей, партийная приверженность и женская занятость. Levy and Temin 2007 предлагают синтетический исторический взгляд на институциональные изменения начиная со Второй мировой войны, которые поначалу сдерживали, а позже увеличивали неравенство дохода. Также необходимо учесть роль стагфляции 1970-х, послужившей мощным толчком для экономической либерализации с ее усиливающими неравенство эффектами. О социологической перспективе см. Massey 2007.

Hardoon, Ayele, and Fuentes-Nieva 2016: 10, рис. 2 (растущий разрыв реального дохода между верхними 10 % и нижней половиной в Бразилии с1988 по 2011 г.). О глобальном неравенстве см. Milanovic 2016: 11, рис. 1.1; 25, рис. 1.2: реальные доходы глобального 1 % выросли примерно на две трети, что сравнимо с ростом порядка 60–75 % между сороковым и семидесятым перцентилями глобального распределения доходов; но 19 % общего прироста относятся к 1 %, 25 % – к следующим четырем центилям и только 14 % – к средним трем децилям. О еще более высоком приросте глобального 1 % относительно нижних 10 % см. Hardoon, Ayele, and Fuentes-Nieva 2016: 10–11. Эффективное неравенство: см. данную книгу, приложение, стр. 452–455.

Коэффициенты Джини: SWIID. В 2011 году в Португалии коэффициент Джини рыночного дохода (0,502) был еще больше, чем в США (0,502). К европейским странам с более низким коэффициентом Джини рыночного дохода принадлежат Австрия, Бельгия, Нидерланды, Норвегия, Испания и Швейцария, хотя Бельгия единственная, кто по-настоящему выбивается из общего ряда. В этой последней группе только в Бельгии и в Испании разница между коэффициентами Джини рыночного и располагаемого дохода была ниже, чем в США. Социальные расходы: OECD 2014: 1, рис. 1 (в порядке убывания: Франция, Финляндия, Бельгия, Дания, Италия, Австрия, Швеция, Испания, Германия, Португалия и немногим ниже 25 % Нидерланды). Доля центрального правительства в ВВП: ОЭСР, общие правительственные расходы (показатель), doi: 10.1787/a31cbd4d-en. Bergh and Henrekson 2011 рассматривают литературу об отношениях между государственной долей ВВП и ростом экономики в странах с высоким доходом. Тенденции социальных расходов: ОЭСР 2014: 2, рис. 2. Об основных компонентах см. 4, рис. 4.

Ключевые доклады о масштабе и последствиях старения в Европе: European Commission 2007, 2013 и 2015. См. также вкратце United Nations 2015 о глобальных тенденциях. Рождаемость: European Commission 2007: 12 (об 1,5 в настоящее время, с прогнозом около 1,6 к 2050-му). Медианный возраст и возраст работающего населения: 13. Коэффициенты зависимости: 13 (повышение до 53 % к 2050 г.); European Commission 2013 (повышение до 51 % к 2050 г.) и 2015: 1 (повышение до 50,1 % к 2060 г.). Население старше 80 лет: European Commission 2007: 13. Ср. 46, рис. 2.7; 49, рис. 2.9, и Hossmann et al. 2008: 8 о диапазоне будущих пирамид возраста. Рост как доля ВВП: 13–70, табл. 3.3 (здравоохранение), 72, табл. 3.4 (долгосрочный уход); но контраст с European Commission 2015: 4, о дополнительных 1,8 % ВВП в расходах, которые понадобятся к 2060 г., несмотря на большие различия между странами (4–5). Темпы экономического роста: European Commission 2007: 62 (1,3 % для ЕС-15 и 0,9 % для ЕС-10 в 2031–2050 гг.), 2013: 10 (1,2 % для 2031–2050 гг.), 2015: 3 (1,4–1,5 % для 2020–2060 гг.).

Влияние на неравенство: Faik 2012, особенно 20–23 для прогноза (Германия); European Commission 2013: 10–11, 16. Япония: Ohtake 2008: 91–93 об усиливающих неравенство последствиях старения вместе с распространением неформальных трудовых отношений среди молодежи. Ограничения на иммиграцию и внутреннее равноправие: Lindert 2015: 18.

Коэффициент зависимости: Lutz and Scherbov 2007: 11, рис. 5. Coleman 2006, особенно 401, 414–416. Даже полное ограничение иммиграции сократило бы население иностранного происхождения к 2050 г. не более чем от трети до половины (417). Дети и молодые рабочие: European Commission 2015: 27.

Масштаб замещения: Coleman 2006: 419–421. Образование, занятость и интеграция: European Commission 2007: 15, 2013: 28. Гетерогенность: Alesina and Glaeser 2004: 133–181 (цитата: 175). Обзор: Brady and Finnigan 2014: 19–23.

Waglé 2013 – в настоящее время самый детальный анализ, отмечающий сложность отношений между гетерогенностью и социальным обеспечением (особенно 263–275). Ho Wagle’ 2013 утверждает, что само по себе этническое разнообразие не сокращает перераспределение, если во внимание принимаются другие идентичности. См. Huber, Ogorzalek, and Gore 2012 о различных эффектах демократии на неравенство в гомогенных и гетерогенных странах и Lindqvist and Östling 2013 о модели, предсказывающей максимизацию социального обеспечения при этнической гомогенности. Корреляции: Mau and Burkhardt 2009; Waglé 2013: 103–262. Восприятие: Finseraas 2012; Duch and Rueda 2014; см. также European Commission 2007: 15, 104. Иммиграционная и религиозная гетерогенность: Waglé 2013: 164, 166. Lindert and Williamson 2016: 246 размышляют о том, что в будущем эмиграция может усилить европейское неравенство тем, что увеличит предложение труда.