Вальтер Шайдель - Великий уравнитель [litres]

Рис. 6.1. Размеры армий и доля мобилизованного населения в годы войны в крупных государствах, 1650–2000 (средние данные за период в 25 лет)

Войны, сопровождающиеся массовой мобилизацией, – те, в которых значительная часть всего населения (скажем, от 2 % согласно таксономии Шива и Стесевиджа) служит в рядах вооруженных сил, – до 1914 года были лишь редким явлением. Важна и продолжительность мобилизации, поскольку кратковременное увеличение вряд ли способно оказать большое воздействие на распределение частных ресурсов. Во время Франко-прусской войны (1870–1871) уровень мобилизации явно был высоким, но она продлилась лишь десять месяцев, а ее исход по большей части был предрешен уже через полтора месяца. Более многообещающим кандидатом на звание потенциально выравнивающей силы представляется Гражданская война в США, разразившаяся в предыдущее десятилетие. Хотя она формально считается гражданской войной, эта война обладает многими характеристиками крупномасштабного военного конфликта с массовой мобилизацией людских ресурсов с обеих сторон. С 1861 по 1865 год Союз мобилизовал более двух миллионов военнослужащих, то есть примерно десятую часть своего населения; Конфедерация мобилизовала до миллиона человек из свободного населения численностью в 5,6 миллиона – возможно, одну седьмую или даже одну шестую этой группы и примерно одну девятую всего населения Юга, что уже не так значимо. Если оставить в стороне различия в возрастной структуре, то такие пропорции мобилизации внушительны даже по более поздним стандартам мировых войн. Показатель Конфедерации приближается к показателям Франции и Германии – одна пятая во время Первой мировой войны, длившейся столько же времени, что и американская гражданская, – а показатель Союза ненамного ниже показателя США для Второй мировой войны (одна восьмая) и гораздо выше показателя для Первой мировой войны, когда он достиг лишь 4 %. Таким образом, Гражданская война в США явно подпадает под определение войны, сопровождающейся массовой мобилизацией [234].

В принципе, ключевых характеристик этого конфликта – массового призыва, большой длительности, огромных затрат и потерь – было бы достаточно, чтобы ввести меры, которые привели бы к выравниванию. Но этого не случилось. Да, Гражданская война в США изменила фискальный режим сильнее, чем любая предыдущая война на американской земле. В 1862 году Союз ввел подоходный налог, а год спустя за ним последовала и Конфедерация. Тем не менее подоходный налог Союза изначально был очень низким и только в небольшой степени прогрессивным – 3 % на большинство облагаемых доходов и дополнительно еще до 5 % для получателей самых высоких доходов. В 1864 году в ответ на бунты против призыва и робкие споры о справедливости Конгресс выделил класс налогообложения с более высокими ставками – до 10 %. Но даже при этом налог не давал больших поступлений. А поскольку его изначально вводили, чтобы обслуживать военный долг, то в 1872-м подоходный налог был отменен. Основным источником поступлений оставались потребительские налоги, по своей природе регрессивные, а единственный прямой налог, десятина на сельскохозяйственную продукцию, который по сути был формальным изъятием, также был вполне регрессивным. Тем временем в Конфедерации, решившейся на эмиссию денег, инфляция к концу войны достигла более 9000 % [235].

Итоговое влияние войны на неравенство сильно отличалось на Севере и Юге. В Союзе богатые получили огромные прибыли от военных поставок и обслуживания военного долга. Количество миллионеров в 1860-х годах резко увеличилось. Гражданская война дала толчок к увеличению состояний таких известных магнатов, как Джон П. Морган, Джон Д. Рокфеллер и Эндрю Карнеги. Такого рода концентрация на самой вершине, по всей видимости, не отражена в исследованиях образцов переписи, указывающих на значительно схожие уровни неравенства богатства в 1860-х и 1870-х; доход от собственности в целом лишь слегка концентрировался. Общий же разрыв доходов, напротив, в это десятилетие значительно усилился: в Новой Англии коэффициент Джини поднялся более чем на шесть процентных пунктов, а доходы верхнего 1 % выросли на половину прежнего уровня; в других регионах отмечены похожие, хотя и часто более умеренные изменения. Нет сомнений в том, что Гражданская война привела к росту неравенства на Севере [236].

Что касается побежденного Юга, то там ситуация была противоположной. Отмена рабства сильно подорвала основу богатства плантаторской элиты. В 1860 году на долю рабов приходилось целых 48,3 % всего частного богатства южных штатов, что значительно больше общей стоимости всех фермерских земель и построек на них. По сравнению с остальной страной рабовладение повышало неравенство на Юге гораздо сильнее: к 1860 году коэффициент Джини доходов домохозяйств достиг 0,61 в Южноатлантических штатах, 0,55 в Юго-восточном центральном регионе и 0,57 в Юго-западном центральном регионе по сравнению с 0,51 в стране в целом и 0,46 для Юга в 1774 году. И хотя рабовладение было распространено довольно широко и рабами владела примерно четверть домохозяйств Юга, около четверти всех рабов было сосредоточено в 0,5 % самых богатых домохозяйств. Всеобщее освобождение без компенсации вкупе с военным хаосом и многочисленными разрушениями значительно снизили региональные активы южных штатов, и при этом потери были непропорционально сосредоточены в высших слоях класса плантаторов [237].

Наиболее подробные данные имеются из переписей 1860 и 1870 годов, которые позволяют нам проследить изменения во время Гражданской войны и ее последствий. В южных штатах данные говорят о невероятно огромном падении богатства: среднедушевое богатство только за десятилетие упало на 62 %. Эти потери были неравномерно распределены по разным слоям богатства и классам активов (табл. 6.1) [238].

Табл. 6.1. Собственность 1870 года относительно показателей 1860 года (1860=100) среди белого населения Юга

Самые богатые 10 % буквально потеряли почву под ногами по отношению к остальному населению: их доля в общей личной собственности упала с 73 до 59,4 % даже несмотря на то, что их доля недвижимости слегка поднялась – с 69,4 до 71,4 %; в целом их доля в общем богатстве снизилась с 71 до 67,6 %. За исключением верхнего 1 % степень потерь личной собственности усиливается с повышением богатства, тогда как менее зажиточные сильнее пострадали от потери недвижимости. Первая тенденция обусловлена в первую очередь отменой рабства, уничтожившего большую долю личного имущества верхних слоев южного общества, тогда как не имевшие рабов потеряли меньше. Этот процесс оказал бы более массивное выравнивающее влияние на южное общество, если бы он частично не был компенсирован сильным обесцениванием или снижением количества недвижимости среди менее зажиточных. Это также заметно и по коэффициентам Джини распределения богатства среди белых южан в 1860 и 1870 годах. Хотя коэффициент Джини для недвижимости снизился только слегка (с 0,72 до 0,7), неравенство личного имущества сократилось значительно, с 0,82 до 0,68. Сокращение общего неравенства богатства, таким образом, следовало средним курсом, и коэффициенты Джини для всех активов уменьшились с 0,79 до 0,72. Учитывая короткий временной промежуток, это можно назвать значительным снижением общего неравенства. Общую тенденцию мало изменило даже включение в перепись 1870 года освобожденных рабов.