Алеся Лонская - Репортаж: От идеи до гонорара

Управа строит детские сады, но слишком медленно: их все равно не хватает, очереди огромные. Власти устроили «показушный» митинг против терроризма, чтобы успокоить людей под предлогом, что они борются с терроризмом.

Этот конфликт не совсем репортажный. Но репортажи на нем тоже иногда фокусируются. Например, власти выделили миллиарды для того, чтобы сделать на улицах Москвы тактильную разметку для слепых людей. Не знаю, как у вас в городе, а в Москве в период с 2010 по 2012 г. разворотили все тротуары, чтобы уложить на каждом перекрестке и каждом повороте и у каждого столба выпуклую плитку желтого цвета. Смысл ее в том, чтобы слепой человек мог понять, где изгиб дороги или столб стоит. Но получилось что? Во многих местах установили эту разметку неправильно — так, что слепые могут погибнуть, если пойдут, ориентируясь на эту разметку. А вот вам и сюжет для репортажа: журналист берет слепого идет с ним и это показывает. Ожидали одно — получили другое. Вот пример реализации этого конфликта в репортаже.

В конфликте «эффективное — неэффективное решение» антагонистом выступает мировоззрение группы людей, которые приводят ситуацию к провалу, катастрофе, а протагонистом (т.е. положительной стороной) — люди, которые пытаются принять ряд шагов, чтобы ситуацию спасти.

Персонал старейшей и крупнейшей в России детской библиотеки взбунтовался против нового директора. Директриса решила уволить руководителей еще советских кружков типа «традиционной куклы» и оборудовать библиотеку компьютерами и видеоиграми. По мнению персонала, директор покусился на культуру. По мнению директора, библиотека опустела, современным детям не нужен старый персонал и старые неинтересные кружки, а нужны современные мероприятия, иначе вся библиотека погибнет. В этом случае надо поступиться парой советских кружков и библиотекарей, которые не владеют компьютерными технологиями и не умеют проводить интересные для современных детей мастер-классы.

Здесь конфликтует не персонал и не директор, а коллективное мировоззрение старого поколения и нового — «маркетологов», идеи которых отражают директор и новый персонал. Задача журналиста — разобраться, чей взгляд на проблему эффективнее и адекватнее и приведет к успеху (в данном случае к возвращению читателей в детскую библиотеку). Он приводит плюсы и минусы обеих позиций. Опять же, все не однозначно, иначе не возникло бы конфликта!

Сложность реализации этого конфликта через репортаж в том, что если через цифры нам легко показать эффективность или провальность тех или иных мер, то через репортажные сцены — весьма сложно. Нужно посмотреть на «старые» и «новые» мастер-классы в этой библиотеке и через действия кружководов и детей выразить это противостояние старых и новых технологий. Анализ фактов, документов, подходов тоже присутствует, но уже в бэкграунде, как пояснение репортажной сцены.

В конце репортажа желательно прийти к парадоксальному выводу. А так чаще всего и бывает: то решение, которое казалось вначале наиболее удачным, в конце сюжета — проигрывает. Возможно, оба решения окажутся для ситуации провальными. Обман ожиданий читателя здесь тоже сыграет на руку, но «обманщиком» опять-таки должен быть не журналист, а факты и сцены.

Родители протестуют против новых поставщиков питания для детских садов и школ. Как вы думаете, какой здесь конфликт: «человек—человек» или «эффективное—неэффективное решение»? Если журналист поведет линию репортажа по конфликту «человек—человек» (родители против комбинатов питания), антагонистом получатся бизнесмены, которые наживаются на детях и привозят плохие продукты. Но если мы начнем разбираться в конфликте, то поймем, что родителей не устраивают не поставщики, а технология, которую они применяют: индустриализация питания. Вместо того чтобы готовить еду на кухне школы и садика, школьникам теперь привозят готовые супы с «пролонгированным сроком годности», совершенно невкусные. Власти приняли такое решение, чтобы избежать сальмонеллеза и антисанитарии на школьных кухнях, но получили другую проблему: пища с пролонгированным сроком годности содержит меньше витаминов и невкусная, да и до школьников доходит на вторые сутки после приготовления. Эффективное это было решение или нет? А есть ли решение, которое устроит и власть, и родителей? А что предлагают родители в качестве альтернативы? Они предлагают отказаться от полуфабрикатов, вернуться к натуральным яйцам вместо меланжа и к приготовлению на школьной кухне, но тогда департаменту образования вместо 20 поставщиков придется контролировать тысячи школьных столовых, яйца снова придется обрабатывать хлоркой, а повара будут не успевать готовить блины для всех детей.

Все эти сложные перипетии можно объяснить в бэкграунде, а в качестве репортажной сцены дать митинг родителей против плохого питания. Когда я пришла на подобный митинг, я обнаружила, что родители сами не понимают, против чего протестуют. Одни пришли против комбината питания, другие — против технологии, третьи — против правительства. А четвертые назвали митинг заказным. В личном разговоре родители рассказывали небылицы и страшилки про поставщиков, при этом отказывались называть себя и поставщика. Все эти детали могут многое сказать про искренность и действенность протеста.

Если бы мы вели линию этого текста по конфликту «человек—человек», мы не анализировали бы сами решения. Нашими врагами получились бы поставщики, а не технология. Если у вас меняется антагонист — у вас меняется фактура репортажа: у вас меняется общий вывод текста, у вас меняются цитаты, детали, бэкграунд, иногда даже сцены. Поэтому разберитесь, на каком конфликте вы фокусируетесь. В тексте должен быть только один доминирующий конфликт, иначе ваша логическая цепочка рассыплется, а репортаж получится расфокусированным.

Определиться с конфликтом текста нужно еще до похода на место события. В большинстве случаев его можно предположить. Например, если я для репортажа устраиваюсь в ресторан работать, я могу предложить такой конфликт. С одной стороны, посетитель ресторана ждет, что еда будет приготовлена качественно и соответствовать своей цене, с другой стороны, «за кулисами» выясняется, что качество еды паршивое, а цена завышена. Это моя гипотеза. На месте события гипотеза журналиста о проблеме обычно подтверждается, но с оговорками. Предположение о том, что рестораны не соблюдают санитарные условия,— чересчур крайнее. Их тоже душат проверками и штрафами. На деле что-то соблюдают, но не все и не так. И что именно соблюдают формально и как это отражается на сервисе — вот вопросы, ответы на которые меня интересуют.