Дан Хили - Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства

В этих архивах могут находиться вполне конкретные ответы на вопросы о политике, относительно которой нам остается строить гипотезы. Причины неожиданного интереса государства к мужчинам гомосексуалам, обозначившегося в 1933 году, о чем мы поговорим в гл. 7, остаются туманными. Неизвестно, обсуждали ли в то время руководители Коммунистической партии и ОГПУ проблему женских однополых отношений. Также неизвестно точное число мужчин, арестованных и брошенных в тюрьмы с 1933 по 1959 год за гомосексуальные акты. Мы не знаем, имели ли место попытки пересмотра послесталинист-скими партией и правительством антимужеложного законодательства и оказывалось ли давление на выносимые в то время приговоры [, в Уголовном кодексе РСФСР, введенном в действие с 1 января 1961 года, сг. 121 о мужеложстве сохранена была]. Также нет ответа на вопрос, беспокоило ли руководство страны то обстоятельство, что лица, возвращавшиеся из ГУЛАГа в конце 1950-х годов, несли с собой в широкие массы лагерные сексуальные практики (включая однополые отношения). Мы располагаем лишь фрагментарной картиной лечения гомосексуальности в Советской Армии. Исследования следует продолжать, но, судя по всему, степень доступности необходимых документов будет прямо зависеть от развития процессов демократизации в Российской Федерации. Несмотря на демократические преобразования, сексуальные проблемы остаются неким табу для постсоветских академических кругов, и это ставит преграды тем, кто интересуется регулированием гомосексуальности при советской власти. Похоже, если бы желание получить документы в перечисленных особых архивах возникло даже у самых маститых исследователей, то и они столкнулись бы с громадными трудностями, и их попытки скорее всего потерпели бы фиаско.

Именно поэтому мы решили ограничиться документами более скромных организаций и были вознаграждены обилием информации. Основное было почерпнуто из медицинской и юридической литературы по «половым извращениям», изданной в царской России и СССР. Бесценными документами оказались и неопубликованные судебные отчеты по делам, касающимся половых преступлений (мужеложство, различные формы сексуального развращения малолетних [или несовершеннолетних, совершенные путем развратных действий; половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, сопряженное с растлением или удовлетворением половой страсти в извращенных формах] и однополое изнасилование). Документы из архивов народных комиссариатов здравоохранения и юстиции РСФСР, Прокуратуры СССР и Коммунистической партии Советского Союза подтверждают эти судебные отчеты. А из дневников и мемуаров была почерпнута информация, отсутствовавшая в официальных источниках.

Медицинская литература по интересующей нас теме подразделяется на несколько основных блоков: сначала — судебная медицина XIX века, затем, с 1880-х годов, как ее продолжение, — психиатрия и судебная психиатрия. В 1920-х годах эндокринология и в гораздо меньшей степени социальная гигиена также касались гомосексуальности (при совершенно различных исходных позициях). В 1905—1930 годах научно-популярная литература по половой гигиене, половому воспитанию и половому просвещению способствовала распространению обычных дискурсов о сексуальности за пределами специальной аудитории 64. В СССР в середине 1930-х годов профессиональные дискуссии по гомосексуальности были решительно прерваны. Встречались лишь отрывочные сообщения по данному вопросу в изданиях по судебной медицине и психиатрии 1940—1950-х годов. Из доступной нам литературы следует, что в медицинских историях болезней пациентов, вступавших в однополые отношения, описано не более ста человек. Самые ранние случаи датируются 1860-ми годами, а позднейшие, здесь рассматриваемые, — 1960-ми 65.

Нами использовались судебные уголовные дела за период с 1862 по 1959 год. Большинство из них рассматривалось в Московском городском суде и народных районных судах Москвы; документы из этих уголовных дел были получены в Центральном [до 1993 г. — государственном] историческом архиве Москвы (ЦГИАМ [с 1993 г. — ЦИАМ]) и Центральном городском [с 1993 г. — муниципальном] архиве Москвы (ЦГАМ [с 1993 г. — ЦМАМ]). Сведения о небольшом числе уголовных дел, рассматривавшихся в других городах и регионах, почерпнуты из дореволюционной судебной литературы. Другим источником царских уголовных дел по этому времени был личный архив петербургского юриста Анатолия Федоровича Кони (1844—1927), хранящийся в Государственном архиве Российской Федерации в Москве (ГАРФ). Это собрание копий следственных и судебных документов, семь из которых — по поводу однополых изнасилования, развращения малолетних или добровольного секса (consensual sex). Любопытное дело периода Гражданской войны об уголовном преследовании в Москве епископа Палладия за «противоестественные действия» с четырнадцатилетним послушником было обнаружено в ГАРФ в фонде Народного комиссариата юстиции РСФСР, в разделе документов по отделению Церкви от государства. Публикации воинствующих атеистов — еще один исгоч-ник, повествующий о преследовании однополых правонарушений в среде духовенства в первые годы советской власти. Мы не получили разрешения изучить судебные описи уголовных дел Московской области, хранящиеся в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО) и содержащие судебные отчеты о преступлениях, совершенных в 1917—1930 годах в Московской облает 66. По этой причине, описывая 1920-е годы (время, когда мужеложство было номинально легализовано), мы используем только судебную литературу. За означенный период в России могли формально подлежать уголовному преследованию за мужеложство (между согласившимися на него взрослыми) всего несколько человек (кроме, быть может, церковносвященнослужи-телей), хотя опубликованные об этом отчеты ясно свидетельствуют, что за открытую демонстрацию в общественном месте однополого влечения или за его направленность на детей и молодых людей указанные выше мужчины и женщины подпадали под уголовное преследование. Эти случаи рассмотрены в гл. б 67.

В ЦГАМ [ЦМАМ], где сосредоточены московские судебные отчеты за 1930-е и последующие годы, хранятся в общей сложности отчеты по 16 уголовным делам о мужеложстве и однополом развращении малолетних за период с 1935 по 1959 год. (Следует помнить, что речь идет о выборочных делах, проходивших через обычные народные суды в эпоху, когда НКВД арестовывало и осуждало советских граждан — число приговоренных неизвестно — за подобные «преступления», часто на основании фальшивых или выбитых под пытками показаний.) Из числа этих обычных уголовных дел, хранящихся в ЦГАМ [ЦМАМ], восемь, в которых фигурируют взрослые мужчины, относятся к 1935—1941 годам. В этих делах названы и описаны 36 человек, осужденных по обвинению главным образом за добровольное мужеложство. В семи делах сохранились приговоры и апелляционные жалобы осужденных, в которых отражены итоги судебного разбирательства, в том числе и такие ценные данные, как обстоятельства совершения преступления, возраст, профессия, образование, гражданский и партийный статус большинства осужденных 68. Одно уголовное дело, согласно отчету, слушалось в 1940 году и, как следует из приговора и апелляционной жалобы, касалось половых отношений между тридцатилетней женщиной и девушкой 16—18 лет. Одно дело о мужеложстве (датируемое 1941 г.) содержит полный комплект документов предварительного следствия, уголовного дела, протоколы допросов и судебного разбирательства, воссоздающих живую картину гомосексуальной практики конца 1930-х годов. Оно является показательным примером того, как милиция и суд преследовали го-мосексуалов 69. Никаких дел по однополым правонарушениям за годы Великой Отечественной войны (1941—1945) в архиве не найдено.