Искусственный интеллект

Дж. Лассаж ошибается, утверждая, что Тьюринг употребил слово «тест» два раза. На самом деле «тест» употребляется трижды в п.п. 6.4 при опровержении «Аргумента от “сознания”» и в п.п. 6.9 при опровержении «телепатического» аргумента.

ринга» (предложенная им дескрипция интуитивного понятия алгоритма, опубликованная в 1936 г. получила собственное наименование в журнале «Journal of Symbolic Logic» в 1937 г. [20]).

Тьюринг был обвинен в гомосексуализме, не выдержал тяжести обвинения и покончил самоубийством в 1954 г.

См. обзор программирования ТТ в [6, С.49-53]

Речь идет о механической модели, но это новый «посгнеклассический механицизм», по выражению В.И. Аршинова.

Пригожим И, Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс, 1986,432 с.

Степин В. С. Теоретическое знание. М: Прогресс-традиция, 2000, 574с.

Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс 1976,288 с.

Станиславский КС. Моя жизнь в искусстве. М.: Искусство, 1983,424 с.

Степин В. С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-традиция, 2000, с. 696.

Постон Т, Стюарт И. Теория катастроф и ее приложения. М.: Мир, 1980, 642 с., Арнольд В.И. Теория катастроф. М.: Наука, 1990,128 с.

Мамчур ЕЛ. Проблема выбора теории. М.: Наука, 1975,232 с.

КобляковАА. Синергетика и творчество: универсальная модель устранения противоречий как основа новой стратегии исследований. /Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М.: Прогресс-традиция, 2000, с.305-325.

Точнее, Канг развивает, восходящее к Мендельсону, разделение на рассудок, чувство и волю. Но для (наших) целей познания определяющим является различение между рассудком и чувственностью.

На наш взгляд, именно классификация типов представлений является ключом к пониманию кантовского различения способностей познания. Кант пишет:

«Ведь у нас нет недостатка в обозначениях, вполне соответствующих каждому виду представлений... Вот их градация. Представление вообще (repraesentatio) есть род. Ему подчинено сознательное представление (peiceptio). Ощущение (sensatio) есть перцепция, имеющая отношение исключительно к субъекту как модификация его состояния; объективная перцепция есть познание (cognitio). Познание есть или созерцание, или понятие (intuitus vel conceptus). Созерцание имеет непосредственное отношение к предмету и всегда бывает единичным, а понятие имеет отношение к предмету опосредствованно, при посредстве признака, который может быть общим для нескольких вещей. Понятие бывает или эмпирическим, или чистым; чистое понятие, поскольку оно имеет свое начало исключительно в рассудке (а не в чистом образе чувственности), называется notio. Понятие, состоящее из notiones и выходящее за пределы возможного опыта, есть идея, или понятие разума. Для тех, кто привык к такому различению, невыносимо, когда представление о красном называют идеей. На самом деле это представление не есть даже notio (рассудочное понятие)» [1,229].

Основными процедурами познания по Кангу выступают анализ и синтез. С помощью анализа возможно разлагать (преобразовывать) имеющееся знание, при этом не получая ничего принципиально нового. Более богатое — новое — знание, по Канту, образуется в результате синтетических актов. Именно поэтому кантовское внимание сосредоточено на синтезе как процедуре «приращения» знаний. В данном тексте мы также центрируем свое внимания на описании синтетических актов.

Отметим, что мы воспроизводим кантовское описание познавательный процесса, где сознание после первоначального акта чувственного восприятия как бы помещает себя в клетку своих собственных построений. Именно к этой фазе познания относится феноменологическая максима «Всматривайся!» (resp. «Назад к самим вещам!»), которая призвана предотвратить подобное «отворачивание».

В своих «Лекциях по метафизике» Кант особо выделяет способность маркирования (обозначения), которая позволяет «связывать представления не непосредственно с их предметами, но посредством некоего заместителя [друг с другом]» [5, 146]. Тем самым маркирование — это координация представлений, благодаря чему они могут быть соотнесены друг с другом в актах синтеза.

Соответственно, задача последующих формально-понятийных синтезов заключается в раскрытии сущностных отношений схваченного предмета, главным из которых являются причинно-следственные связи (ср. с гегелевским категориальным рядом бытие — качество — количество — сущность...).

Для Канта это положение принципиально: конечный субъект, каковым является человек, может осуществлять только последовательный синтезы, парадигмальным случаем которого выступает последовательное, точка за точкой, построение прямой линии или окружности: «мы не можем мыслить линию, не проводя ее мысленно, не можем мыслить окружность, не описывая ее...» [1, П2].

Правда последующая традиция, начиная с Аристотеля, изменяет порядок расположения структур «писца» и «живописца»: сначала — воображение («живописец»), а уже потом — рассудок («писец»),

По Канту, в ходе осуществления этого синтеза задействована также способность суждения.

Схематический синтез у Канга четко не прописан, поэтому для его реконструкции мы использовали контекст §§ 24—26 [1, гл. «О схематизме чистых рассудочных понятий»]. Собственно с этой реконструкцией кантовского схематизма и связаны вносимые нами новации, о которых мы упоминали выше.

В «Критике чистого разума) Кант предлагает другое решение проблемы генезиса схем: схема есть процедурная развертка понятия, которое вполне пригодно для решения проблемы связи чистых рассудочных понятий и эмпирических созерцаний. Нас же интересует здесь проблема генезиса схем эмпирических понятий, фигурирующих в составе нашего опытного знания. Поэтому указанный механизм «сверху вниз» здесь не работает. Подход, предложенный Кантом в «Критике способности суждения», позволяет объяснить происхождение не только схем, но и образование эмпирических понятий, «снизу вверх», т.е. путем обобщения-оформления схваченных на первом этапе познания чувственных образов.