Искусственный интеллект

В рамках феноменологического проекта решение проблемы интерсубъективности предстает как развернутое описание интенцио-нальной активности Эго по конституированию Альтер-Эго, т.е. способов конституирования смысла Другого как «трансцендентально необходимого». Самый общий принцип феноменологического подхода состоит в том, что доступ к сознанию Другого, закрытого для непосредственного постижения, способна открыть лишь аналогизи-рующая апперцепция смысла собственного сознания, выступающего как «первое творение» и его последующая аппрезентация («осовременивание»), Иными словами, ее главная задача состоит в том, чтобы продемонстрировать аналоговую проекцию смысла собственного Я на чужую телесность.

Осуществление операции трансцендентально-феноменологической редукции, т.е. «заключения в скобки» смыслов бытийных суждений и психологических предикатов («естественной установки сознания»), в результате чего открывается доступ к чистому сознанию трансцендентального Эго, является универсальной для конституирования любых идеальных предметностей как центров мировых отношений, будь то числа, геометрические фигуры, отношения последовательности и подобия и т. д. Для феноменологического же конституирования смыслов Другого как Alter Ego необходима дополнительная абстрагирующая операция, не используемая для конституирования смыслов иных ин-тснциональных предметностей - редукция к «сфере принадлежности», или примордиальной сфере. Подобная редукция - уже в пределах поля чистого опыта трансцендентального Ego- элиминирует все проявлений субъективности Другого, не-моего, т. е. того, к чему я не имею непосредственного доступа. Иными словами, если трансцендентально-феноменологическая редукция «выводит из игры» естественную установку сознания, тем самым открывая доступ к чистому сознанию трансцендентального Эго, то редукция к примордиальной сфере - это дополнительная абстрагирующая операция, проведенная в пределах трансцендентально-феноменоло-гической сферы, для решения определенной познавательной задачи - выявления смысла «лить мне присущего», т.е. собственного Я 54 54 Husserl К Cartesianischerr Meditationen und Pariser Vortrage. Haag, 1950. V Meditation. Sec. 44. . В пределах этой примордиальной сферы, по Э. Гуссерлю, обнаруживается объект, который дан мне непосредственно, дорефлексивно, как поле собственного сенсорного опыта. Он называет его моим собственным телом и приписывает ему все атрибуты субъективности, начиная от простейшей чувственности и кончая мышлением. Чувственный центр подобных телесных переживаний и есть мое персональное Я. Оно контролирует телесные движения, чувствует, переживает и мыслит. И если же в сферу принадлежности попадает другой объект, телесные движения которого интерпретируемы по аналогии с моими собственными, происходит смысловое «спаривание» двух интенциональных объектов путем «пассивного синтеза» с последующим переходом ко множественным конфигурациям. При этом Э. Гуссерль особо подчеркивает, что Paarung - не логический вывод, а спонтанное объединение сознанием двух схожих предметов в смысловое единство, аналогизирующий перенос смысла организма с моего тела на объект, кинестетические движения которого сходны с моими собственными. Я воспринимаю тело Другого как психофизическое единство, благодаря «эмпирически сходной манере» управлять телесными движениями. (Заметим, что для Сартра бытие другого открывает не видимое единство взаимосогласованных движений, но взгляд человека). Это разновидность ассоциативного мышления, апеллирующего к собственному прошлому опыту, не данному в актуальном восприятии, - ибо феноменологическая теория рефлексии предполагает, что собственный опыт может быть постигнут лишь ретроспективно, как уже истекший, in modo praeterito. Именно поэтому восприятие попавшего в сферу принадлежности интенционального объекта с атрибутами поведения нуждается в «осовременивании», в ап презентации (т.е. актуализации прошлого опыта применительно к настоящему). В результате подобной операции последняя обретает смысл подобного мне психофизического единства, способного управлять собственными телесными («кинестетическими») движениями. Благодаря этому ей можно приписать атрибуты поведения (des Gebarcn). Но обосновывая независимость Alter Ego от «первого творения», Э. Гуссерль подчеркивает, что второе Я является именно Другим, а не просто дубликатом смысла собственного Я, благодаря различию в модусах пространственной данности. Иными словами, Другой не есть Я, потому что Я «здесь» (hie), а он «там» (illic).

Первой формой общности, существующей между мною и Alter Ego, закладывающей фундамент всех прочих интерсубъективных общностей более высокого порядка, является общность природы, смысл которой принадлежит не только к примордиальной, но трансцендентальной сфере. Социальные общности имеют характер Alter Ego высших порядков, но феноменологически понятая социальность про-изводна от смысла Другого. А поскольку смысл Другого задан принципами феноменологического конституирования, то все возможные формы социальных сообществ априори присутствуют в сознании трансцендентального Эго, а потому лишь случайным образом могут быть не раскрыты. Их описание во всех возможных культурных конфигурациях и есть задача феноменологической культурологии, создание которой Э. Гуссерль завещал своим ученикам.

Нетрудно видеть, что трансцендентально-феноменологическая теория интерсубъективности заряжена фундаментальным противоречием. Оно состоит в том, что феноменологически понятая интерсубъективность принадлежит исключительно сфере чистого сознания трансцендентального субъекта. Все Пятое «Картезианское размышление» пронизано противоречивым стремлением конституировать Другого как Иного, Alter Ego по отношению трансцендентальному субъекту, и вместе с тем, из ресурсов его собственной Эго-интенцио-нальности. Именно поэтому одна лишь ссылка на различие модусов пространственной данности Ыс и illic не смогла удовлетворить последователей Э. Гуссерля.

Так, развивая далее идеи основателя феноменологической школы, М. Мерло-Понти, к примеру, полагает, что само понятие интенциональности следует трактовать более широко. Это не только объект моего мышления, на который оно с необходимостью направлено (т. к. мышление, как показал еще Ф. Брентано, не может не быть интен-циональным), но и вся моя жизненная ситуация, проживаемая в «живом настоящем». Социальное - вариация моей отдельной жизни, в которой я участвую как Alter Ego. Подобное представление о социальности как варьировании единичного с целью усмотрения его «сущности» восходит к гуссерлевскому представлению о Wesenschau - интуитивному усмотрению сущности (вспомним мысленный эксперимент Э. Гуссерля по варьированию таких свойств кубика, как размеры, цвет, материал, плотность как феноменологический метод интуитивного усмотрения сущности «кубичности»). Согласно X. Ор-теге-и-Гассету, человеческая жизнь Другого всегда патентна и гипотетична. Его реальность является реальностью второго порядка, ква-зи-Я, сопричастное, но ни при каких обстоятельствах не данное мне. Я воспринимаю эту реальность как непроблематизируемую, неоспоримую данность. Способность Другого соответствующим образом реагировать на мои действия является первым социальным фактом, фундаментальным для конституирования общего окружения. Но в целом он весьма критичен в отношении теории аналогизирующей апперцепции Э. Гуссерля, поскольку она, по справедливому замечанию Ортеги, не учитывает того принципиального обстоятельства, что моему наблюдению открыты лишь внешние проявления чужой телесности, в то время, как свое собственное тело я испытываю в опыте изнутри. Подобное различие в опыте восприятия своей и чужой телесности не может быть сведено к различию лишь пространственных перспектив «здесь» (Я) и «там» (Другой). Более того, как возможна подобная апперцепция, если, допустим, я - мужчина, а другой -женщина? (сам Э. Гуссерль предусмотрел лишь случай, когда телесность калеки конституируется как отклонение от нормы). Поэтому, убежден Ортега, гуссерлевский Другой - всегда абстрактен. Феноменологическое конституирование предстает не как конституирование диалогового единства Ego и Alter Ego, а как «репликация монологичности». Более того, он отвергает гуссерлево понятие коллективности как интерсубъективности более высокого порядка, т.е. утверждение о том, что любые формы социальных общностей в зародыше содержатся в чистом сознании трансцендентального Эго. Свой собственный анализ проблемы интерсубъективности Ортега осуществляет не в трансцендентально-редуцированной сфере, а в сфере «естественной установки сознания», от которой сам Э. Гуссерль абстрагируется в процессе трансцендентально-феноменологической редукции. Поэтому для него первично столь значимое и для М. Хайдеггера понятие des Man, тогда как понятие собственного Я вторично и предстает как ею конкретизация.