Юрий Апенченко - Пути в незнаемое

Так была решена судьба Икса.

Причины-то в большинстве своем оказались глубоко личными — и боязнь сильного соперника, и беспокойство об авторитете, и простая антипатия, и опасения потерять желанную должность.

Как удобно было бы на этом месте поставить точку и, воззвав к гражданской совести, судить тех, кто во имя личных интересов устранил из Отдела талантливого, яркого человека. Но что-то мешает мне это сделать.

Какой-то очень важный мотив их поведения при голосовании наверняка ускользнул от моего внимания.

Когда мы говорим «коллектив», то обычно сразу представляем себе некий монолит, где порой неразличимы конкретные лица, где желания и страсти людей нередко теряются в очертаниях чего-то большого и единого.

Это взгляд сверху. Есть и иной взгляд — снизу. С точки зрения конкретного человека «коллектив» иногда распадается на ряд мелких ячеек, объединенных лишь симпатиями и антипатиями, лесенками служебной зависимости, ситуациями, которые на время соединяют людей, вырываясь из хаоса отношений. Казалось бы, вполне правомерные точки зрения. Но где же главное? Какова движущая сила данного коллектива, его цель? Вот, видимо, ясная точка отсчета для всех последующих умозаключений.

Представим себе группу людей, например компанию, собравшуюся на пляже, чтобы вместе провести воскресенье. Что их объединяет? Прежде всего симпатия друг к другу, сходные характеры, радость от общения. Кто-то больше нравится, кто-то меньше, один властный, другой помягче, всегда готов подчиниться, сделать что-либо за другого, кто-то говорит больше других, а кто-то молчит, умеет слушать, а тот легко соглашается с высказываемыми мнениями.

Но все эти отношения пока поверхностны — зайдет солнце, похолодает, наступит вечер, и компания распадется.

Допустим теперь, что знакомство этой группы не ограничилось пляжем или пикником, а продолжилось дальше. Обнаружились общие интересы — будь то увлечение автомобилями, марками, загородными поездками. Постепенно рождаются традиции, свойственные только этой группе, свои нормы и даже ценности. И поведение отдельного человека уже определяется не только личными симпатиями, эмоциями, но и степенью отношения к группе в целом: служат ли для меня эти люди ориентиром в поведении? Согласен ли я поступиться какими-то своими интересами во имя этих людей? Всегда ли я буду подчиняться общим решениям?

Лидер, который сначала был выдвинут ситуацией, становится постоянным; больше того, он даже одергивает тех, кто отступает от норм или традиций.

Таков второй, более глубокий слой группы — тут главным становится отношение к ней, тут «я» как бы помещается внутри «мы», а поведение человека зависит от того, насколько он принимает «правила игры» этой группы. Однако цели, которые связывают людей воедино, еще расплывчаты, и при всей кажущейся прочности такого объединения группа не представляет собой подлинного коллектива.

Когда же он возникает?

Изменим резко ситуацию с нашей условной компанией. Допустим, что они очутились на необитаемом острове. Один из вариантов ситуации описал У. Голдинг в романе «Повелитель мух». Подростки, оставшись одни на острове, создают организацию типа племени, где властвует право сильного и инстинкт жестокости, а всяческое отступление от норм сурово подавляется.

Но возможна и другая ситуация — сама необходимость выжить в трудных условиях ставит перед группой цель общей деятельности. Эта цель диктует систему отношений. Простая помощь, которая раньше особенно не обязывала, станет нормой; обычное угощение превратится в форму справедливого и общего распределения пищи, ответственность за судьбу всех будет главным критерием в выборе лидера, а отступление от взаимоустановленных норм может рассматриваться как предательство. Цель словно наполняет содержанием прежние структуры и вместе с тем дает толчок и направление индивидуальным порывам и стремлениям.

Такой третий слой отношений, превращающих обычное объединение людей в коллектив. В основе подлинного коллектива всегда лежит социально значимая цель.

А теперь вернемся к нашему Отделу. И попытаемся рассмотреть его с новой точки зрения — эволюции коллективных отношений.

Восстановим историю Отдела. Сначала была кучка энтузиастов — мы знаем их поименно: «шеф», Михмих, Клавдия Львовна. Их работы имели успех — родился Отдел. Мечты о «рае» отношений, о единомышленниках, увлеченных единой идеей, о творчестве, которое еще и вписано в план, — все осуществилось. Штатное расписание росло, приходили молодые, впитывали традиции, нормы, ценности, которыми горели те, кто основал Отдел.

Разрабатывали идею, рожденную еще при основании Отдела, и… отработали ее полностью! Как шахтеры вырабатывают угольный пласт, как старатели выгребают золотую жилу — до крупинки…

Где-то на границах физиологии человека и электроники была нащупана новая идея, под которую были получены новые ставки в штате, новые средства на приборы и исследования, но скоро наступило охлаждение, прежние способы достижения успеха не срабатывали, движение стало замедляться, мельчать и излишне конкретизироваться — наступило время микроцелей. Внешне же ничего не изменилось: славные традиции, воспоминания о победах, прекрасные отношения, отчеты и количество защитивших ту или иную степень — все удовлетворяло, радовало, давало ощущение уверенности в завтрашнем дне. И постепенно происходила подмена — сами отношения, их устойчивость стали целью, а деятельность — процессом их поддержания. Ведь чувство причастности к коллективу само по себе прекрасно, а далекая, пусть пока недостижимая цель так убаюкивает, так успокаивает, что на серость сегодняшних результатов не хотелось обращать внимания.

Незаметно происходил и отрыв «ядра» от «периферии» — это показали анкеты, да и обсуждение первых тестов тоже; у тех, кто находился «в стороне», все чаще слышится неудовлетворенность — они вынуждены быть только исполнителями; кроме того, и надежды выбиться в «ядро» все меньше — сама устойчивость Отдела и его структур препятствует этому.

Это предкризисное состояние, которое может тянуться долго, так как еще сильна инерция прежних удач, и застал Икс, когда пришел в Отдел.

Да, это был ершистый, неприятный в своем максимализме человек, не знающий удержу в жажде реализовать идеи, которые у него рождались. И в этом своем стремлении он затронул не только слои руководства и подчинения или сложившихся товарищеских отношений, он, возможно сам того не осознавая, грозил взорвать все «устойчивые» на первый взгляд внутренние структуры Отдела. В одной из типологий, приводимых польским криминологом Ю. Подгурецким, рассматриваются определенные типы людей по отношению к группе и ее целям. Подгурецкий делит их на пять категорий: