Альманах «Знак вопроса» - Знак вопроса, 2005 № 01

Торговля Руси со странами Ближнего и Среднего Востока и более дальними южными регионами осуществлялась в основном в двух направлениях: на юго-восток — по Волжско-Окскому бассейну и на юг — по Москве-реке, Оке, по сухопутью, рекам Воронежу и Дону, по Азовскому морю — через Крым. Эти торговые пути были отнюдь не безопасными из-за разбойничавших там отрядов кочевников. Поэтому, отправляясь в дальние путешествия, купцы, чтобы избежать ограбления, объединялись обычно в большие караваны, а также часто передвигались вместе с дипломатическими миссиями, посольствами, сопровождавшимися специальной охраной. Но и такая охрана не была стопроцентной гарантией от грабежей.

Вот и тверские купцы с Афанасием Никитиным, а также караван судов с купцами из Москвы, в это же самое время отправлявшийся в Ширван, заручились посольской охраной. И тверичи, и москвичи воспользовались тем, что в ответ на недавно прибывшее в Москву посольство правителя Ширвана Фаррух-Ясара великий князь Московский Иван III отправлял к ширваншаху своего посла Василия Папина. Да и ширванский посол Хасан-бек собирался в обратный путь. Перед отплытием из Твери купцы получили от тверского князя Михаила Борисовича «проезжую грамоту», которая удостоверяла их личности и должна была в какой-то степени также обеспечивать им безопасность в чужих краях. А от московского правительства Афанасий Никитин вполне вероятно имел поручение составить описание стран, в которых ему доведется побывать.

Доплыв по Волге до Нижнего Новгорода, Афанасий Никитин и его спутники узнали у тамошнего московского наместника, что великокняжеский посол уже миновал этот город и важный торговый центр. Тверским купцам ничего другого не оставалось, как только дожидаться там каравана Хасан-бека. Через две недели ширванский посол прибыл. С посольством находились возвращавшиеся в свою страну иранские купцы и присоединившиеся к ним купцы московские. Объединенный караван двинулся дальше вниз по Волге. Плавание проходило спокойно. Но… в самом устье реки, под Астраханью, караван был задержан татарами и ограблен. Далее путешественникам удалось достать два судна, и они с большими трудностями и неприятностями продолжили свой путь по Каспийскому морю и, наконец, достигли Ширвана. Здесь Афанасий Никитин от имени русских купцов обратился к ширваншаху Фаррух-Ясару с просьбой, «чтобы нас пожаловал, чем дойти до Руси» [34] Здесь и далее цитаты по книге: Афанасий Никитин «Хождение за три моря». — Гослитиздат, 1950. , то есть помог бы им товарами или деньгами (возможно, как-то кредитовал их) добраться до родины и там расплатиться с долгами. — Ведь товары-то, которые купцы везли в Ширван или еще куда-то были скорее всего взяты в кредит. Но Фаррух-Ясар отказал русским купцам в их просьбе.

Положение русичей было отчаянным. «И мы, заплакав, разошлись кто куца, — пишет Афанасий Никитин в своем «Хождении затри моря».-У кого было что на Руси и тот пошел на Русь; а кто был должен там, тот пошел куда глаза глядят; другие же остались в Шемахе, а иные пошли работать в Баку».

«А я, — отмечает Никитин, — пошел в Дербент, а из Дербента — в Баку, где огонь горит неугасимый». Сколько времени провел там русский путешественник, нам неизвестно. «А из Баку пошел за море к Чапакуру», — пишет он далее. Так Афанасий Никитин оказался в Персии — Иране, в его прикаспийской области Мазендеран. В Чапакуре он был полгода и двинулся на юг Ирана. Мысль о путешествии в Индию могла прийти к нему еще в Чапакуре (а может быть, и раньше) или по дороге к Индийскому океану, или уже в порту Бендер, или на расположенном рядом с ним легендарном острове Гурмызе (Ормузе) — тогдашнем крупнейшем центре торговли между странами Азии и Африки.

Неординарная идея, смелое решение!

Конечно, на Руси так же, как и в Западной Европе, в то время знали о существовании Индии, но имели о ней весьма смутное представление, почерпнутое, в частности, из древних сказаний, легенд, былин. Так, еще в ХII или ХIII веке на Руси был переведен позднеэллинистический роман «Александрия», написанный во II–III веках на основе легенд и преданий об Александре Македонском и о его походе в Индию. В ХIII или XIV веке попало на Русь греческое литературное произведение ХII века «Сказание об Индийском царстве» — «послание» мифического индийского царя-христианина Иоанна византийскому императору Мануилу. На русской почве это «сказание», полное фантастических гипербол о несметных богатствах Индии, зажило собственной жизнью, видоизменяясь и переплетаясь с другими произведениями. Популярны были и народные былины о Дюке Степановиче, приезжем госте из сказочной Индии. Что-то узнавали об Индии русские купцы, общаясь с торговцами из стран Востока, в том числе и с индийскими, но и эти сведения были неполными, приблизительными, неточными, зачастую необъективными, противоречивыми и нередко тоже переплетающимися со сказками и легендами.

И вот, судя по всему, наверное, впервые в истории русский человек отправился в Индию, чтобы воочию увидеть эту страну. Пробыв в Иране в общей сложности около года, Афанасий Никитин весной 1469 года на парусном корабле — таве отплыл из Ормуза к индийским берегам. Чтобы как-то прожить там и, может быть, даже приобрести какие-то товары для Руси, он на оставшиеся после всех дорожных «приключений» деньги купил по совету восточных купцов коня, — пожалуй, наиболее ходовой тогда импортный товар в Индии из-за ее бесконечных междоусобных войн, за который там можно было бы, назначив высокую цену, получить большую прибыль. В эту далекую страну Афанасий Никитин отправился и как купец, чтобы познакомиться с индийским рынком и выяснить, какие местные товары могли бы быть нужными для Руси и какие русские товары нашли бы хороший сбыт в Индии, и как любознательный путешественник, чтобы по возможности как можно лучше узнать новый для Руси край. Путешествие в Индию было мужественным поступком. Ведь наш землепроходец отправился туда один, без какой бы то ни было охраны, без оружия, а кто знал, что ждало его впереди. Он не был завоевателем, он был, как сказали бы теперь, «послом мира», «послом доброй воли», «народным дипломатом».

Морской путь был в то время столь же опасным, как и сухопутный, в частности, из-за пиратов, чьи суда бороздили воды Аравийского моря. Но на этот раз счастье улыбнулось Афанасию Никитину, и через некоторое время его судно оказалось у берегов Гуджарата. Скорее всего тава, на которой он плыл, сделала там первую остановку у нынешнего острова Диу, отделенного от материка проливом шириной всего в несколько сот метров. На этом острове со стороны пролива существовала тогда процветающая гавань. Следующей остановкой был крупный гуджаратский порт Камбей (Камбат). И наш странник делает об этих местах свои первые записи. — «А из Гурмыза пошел я за море Индейское… а от Дега к Гуджарату; а от Гуджарата к Камбату, а тут родится краска далек (знаменитая краска индиго. — А. Г.)». «…В Гуджарате же родится краска далюк (индиго. — А. Г.). Да в Камбате родится ахик (агат, сердолик — А. Г.)». Говоря о Гуджарате, Афанасий Никитин почемуто совсем не упоминает о лежавшем на его пути Сурате — крупном порте и одном из древнейших торговых центров Западной Индии, имевшем связи еще с древним Римом. Наверное, судно, на котором плыл наш странник, не заходило в этот порт. Да и сам Гуджарат вместе с одним из его крупных портов Камбатом он по каким-то причинам еще не считает Индией.