Крис Клирфилд - ?Неуязвимость! Отчего системы дают сбой и как с этим бороться

Когда Салли Кравчек, бывшая вице-президент банковского холдинга Citigroup {278}, отвечала на вопросы корреспондента американской некоммерческой телевизионной службы PBS Пола Солмана, они говорили в том числе и про финансовый кризис 2007–2008 годов, который несколько лет назад потряс мировую экономику.

Кравчек. Я вспоминаю ту сферу, в которой раньше работала, – финансовую. Не могу сказать, что у меня сложилось впечатление, будто бы в финансовых компаниях тогда сидела «группа злых гениев, которые прекрасно знали о надвигавшейся катастрофе». Как раз наоборот. Это была группа напряженно трудившихся индивидуумов, которые просто не поняли, что приближается кризис. И когда я вспоминаю те коллективы, надо сказать, не отличающиеся разнообразием, то вижу людей, которые вместе росли, ходили в одни и те же школы, годами получали одну и ту же информацию и приходили к неправильным заключениям.

Солман. Одного поля ягоды.

Кравчек. Да, если можно так сказать, одного поля ягоды. Я не думаю, что им бы понравилось тогда такое определение, но это именно так. Отчетливо помню, как, когда топ-менеджер из инвестиционного банка рассказывал нам о безопасности сложных систем, одна из слушательниц, руководитель розничных операций в каком-то банке, остановила его и спросила: «О чем вообще идет речь? И что это такое?» Если вернуться к финансовому кризису, то, к сожалению, тогда раздавалось недостаточно таких вопросов.

Солман. Считаете ли вы, что женщины на самом деле более склонны к утверждениям наподобие такого: «Я вообще не понимаю, о чем идет речь».

Кравчек. Я думаю, когда в зале собираются разнородные по составу группы, с разным профессиональным и жизненным опытом, то возникает больше свободы для обсуждения. По контрасту с ситуациями, когда человек думает: «Даже не верится, что я этого не понимаю. Лучше не буду задавать никаких вопросов, так и уволить могут». А когда атмосфера в аудитории свободная, то у человека вполне имеется возможность спросить: «Я из другой организации. Не могли бы вы прокомментировать этот тезис еще раз?» И я бывала свидетельницей таких случаев. Однако с течением времени разнородность в управленческих командах стала сходить на нет. В кризис сфера финансовых услуг вошла с менеджерским персоналом, состоявшим из белых мужчин среднего возраста. А вышла из кризиса с персоналом, в котором преобладание белых мужчин среднего возраста только увеличилось.

В том интервью Кравчек с жаром выступала за необходимость кадрового разнообразия в организациях. Но права ли она? Может ли это разнообразие помочь нам в нашем сложном мире?

Шесть человек сидели в небольшой приемной сингапурской лаборатории поведенческой психологии {279}. Все они были этническими китайцами, которые проживали в этом городе-государстве и пришли в лабораторию для участия в эксперименте, в ходе которого симулировались торги на фондовой бирже. Они не знали, что участвуют в исследовании, которое перевернет традиционные представления о поведенческом разнообразии. Более того, они вообще не имели представления о том, что эксперимент имеет какое-то отношение к проблеме разнообразия.

В помещение вошел ассистент экспериментатора и проводил каждого участника из приемной к отделенному перегородками индивидуальному рабочему месту с компьютером и табло, на котором отражались итоги «биржевых торгов». Затем участники были проинструктированы, как оценивать стоимость ценных бумаг.

В симуляции торгов использовался упрощенный вариант работы фондового рынка. Все участники могли свободно покупать и продавать акции между собой с помощью компьютера. На табло они могли видеть данные по всем своим сделкам и предложениям. После тренировочного раунда они начали торговлю ценными бумагами за настоящие деньги.

Исследователи провели этот эксперимент во многих десятках групп. Некоторые из них были однородными по составу – все китайцы, это самая многочисленная этническая группа в Сингапуре. В других случаях «биржи» были более этнически разнообразными: они включали в себя малайцев или индийцев. Ученые следили за погрешностью сделок на этих различных по составу торговых площадках: насколько близки были цены операций к действительной цене акций, информацию о которой предоставляли трейдерам?

«Оказалось, что на многонациональных “биржах” участники были намного аккуратнее в осуществляемых сделках, чем на моноэтнических, – сказал Эван Апфельбаум, профессор Массачусетского технологического института и один из авторов эксперимента. – Если в последних кто-то из участников совершал ошибку, другие члены группы с большей вероятностью повторяли ее. Создавалось впечатление, что они излишне доверяли решениям друг друга. В многонациональных группах ошибки повторялись с меньшей вероятностью» {280}.

Эти результаты сохранились даже тогда, когда исследователи перенесли эксперимент в совсем другую часть мира – в Техас. Здесь многонациональные «биржи» включали в себя белых, латиноамериканцев и афроамериканцев. Так же как и участники эксперимента в Сингапуре, в Техасе испытуемые более точно оценивали реальную стоимость ценных бумаг, если находились во многонациональной компании. А моноэтнические «биржи» приводили к появлению биржевых «пузырей» и терпели более жестокие финансовые крахи, когда эти «пузыри» лопались. Разнообразие уменьшало «пузыри».

Что отличало разнообразные по этническому составу группы от других?

Еще до начала торгов участники в индивидуальном порядке отвечали на вопросы о будущих ценовых сценариях. Ученые использовали эти ответы, чтобы узнать, не имели ли члены многонациональных групп изначально более высоких навыков в определении цены акций? Таких навыков не было.

Ответ лежит в плоскости работы участников эксперимента с данными по торговым операциям. Как оказалось, члены моноэтнических групп слишком доверяли решениям своих товарищей. Даже когда кто-то из них делал ошибку, остальные считали его действия правильным выбором. Они доверяли суждениям друг друга – даже плохим суждениям. В разнообразных по этническому составу группах люди более внимательно исследовали ошибки других и значительно реже их повторяли. Они считали ошибки ошибками. Участники не доверяли мнениям друг друга.

Ценность присутствия в группе представителей другой нации состояла не в том, что они обладали какой-то уникальной проницательностью в торговых операциях. Они благодаря одному своему присутствию помогали «биржам», как описали это ученые, «изменить тональность решений, принимаемых всеми трейдерами» {281}. В более разнообразных по этническому составу «биржах» каждый член группы был настроен более скептически.