Никита Моисеев - ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

Когда подобные мнения встречались в религиозной литературе, то там они казались естественными — ведь все природное от Бога, а Бог — это во всех отношениях совершенное существо. Однако противопоставление естественного и искусственного распространено и в чисто житейском мышлении. Встречается оно и в серьезных научных исследованиях, в форме подтекста, во всяком случае.

В этой связи позволю себе процитировать известнейшего советского историка и антрополога, специалиста в области восточного средневековья Л. Н. Гумилева: «Что нам дала ноосфера (то есть человеческая деятельность. — Н. М.)? От палеолита остались… кремневые отщепы, скребки и рубила; от неолита мусорные кучи в местах поселений. Античность представлена развалинами городов, а средневековье — замков. Даже тогда, когда древние сооружения целиком доходят до нашего времени, как, например, пирамиды или Акрополь, это всегда инженерные структуры, относительно медленно разрушающиеся. А ведь техника и ее продукты — это овеществление разума…» (Гумилев Л. Н. Биосфера и импульсы сознания. — «Природа», 1978, № 12, с. 103.)

Примечание. Как мы это увидим ниже, то толкование ноосферы, которое использует Л. Н. Гумилев, принципиально отличается от нашего. Я в основных чертах старался следовать тому пониманию термина «ноосфера», которое дано В. И. Вернадским. Хотя, вероятно, мое понимание ноосферы также не вполне ему тождественно.

При чтении подобных рассуждений вольно или невольно возникают следующие мысли. Что собой представляют толщи осадочных пород? Разве это не те же бренные останки некогда удивительных «инженерных» конструкций, какими были когда-то строения кораллов или папоротниковые леса? И надо ли возводить пропасть между тем, что произвели человеческие руки, и тем, что создал крошечный полип? Ведь и то и другое, в конечном счете, суть произведение Природы. И то и другое — суть порождение одного и того же начала и результат единого процесса самоорганизации. Поэтому не следует ли нам принять иную точку зрения, состоящую в том, чтобы не противопоставлять одно другому, а изучать развитие искусственного и естественного с единых позиций развертывания организационных форм материального мира?

Такой подход естествен для человека, занимающегося синергетикой (или теорией организации, или тектологией — сейчас для объяснения всего этого используется много различных терминов — почти синонимов).

Материя все время находится в движении, в ней все время возникают все новые и новые организационные структуры. Одни из них более устойчивы, обладают большим сроком существования, другие менее стабильны. Если воспользоваться языком математики и механики, то можно будет сказать, что одни из них определяют на какое-то время «области притяжения» и диктуют «в своей окрестности» определенные правила поведения «траекторий» процессов развития эволюционного типа. В других случаях мы видим образования типа «странных аттракторов», порождающих хаос и стохастику, но вместе с тем содержащие и определенный порядок. Существуют и иные формы стабильных (устойчивых) образований.

Некоторые из этих сложных процессов образования стабильных структур управляются механизмами, которые нам известны достаточно хорошо. Механизмы, определяющие течение других процессов, мы знаем хуже. О третьих можем только догадываться. Наконец, о четвертых сегодня мы догадаться не можем, так как соответствующие процессы протекают вообще без свидетелей. В самом деле, совсем не очевидно, что Разум, возникший в процессе самоорганизации материи, как инструмент ее самопознания, сегодня уже настолько совершенен, что может отражать любую реальность. И эта неочевидность никак не противоречит ни объективности мирового процесса развития, ни принципиальной его познаваемости. Ведь процесс развития бесконечен, и в ходе его развертывания возникают не только новые формы бытия, но и его познание. Но Разум развивается, и то, что ему недоступно сегодня, сделается доступным завтра (если, конечно, его носителю — человечеству — удастся преодолеть те кризисы, с которыми оно будет непрерывно сталкиваться). Разум постепенно создаст конструкции и языки, которые позволят полнее и полнее интерпретировать наблюдаемые (и даже непосредственно не наблюдаемые!) феномены, описывать их и делать «понятными». И самое главное — предсказывать явления, само существование которых раньше не укладывалось в какие-либо схемы, доступные пониманию.

Заметим, что постепенно меняется и сам смысл того, что вкладывается в слово «понятие». Пример тому — специальная теория относительности. Еще в двадцатые годы ее изложение считалось делом крайне трудным. Ныне же она входит во все университетские программы как раздел курса общей физики, и по собственному опыту автору известно, что ее изложение студентам третьего курса немногим сложнее, чем, например, объяснение происхождения кориолисова ускорения.

Материальный мир принято разделять на три «царства» — на неживую природу (или, как ее называл В. И. Вернадский, «косное» вещество), живую природу и общество. Как ни расплывчаты границы, разделяющие эти царства, переход от одного из них к другому в ходе развития материи представляет собой коренную революционную перестройку всего эволюционного процесса, ибо каждая из этих «революций» означала качественное изменение характера естественного хода вещей, характера процессов развития материи. Во всяком случае, это верно для того процесса развития, который происходил и происходит на космическом теле, именуемом Землей.

Первое качественное изменение процесса развития на нашей планете связано с появлением на ней жизни, она открыла новый важнейший этап естественной эволюции Земли. Этот тезис уже обсуждался.

Вторая «революция» также качественно изменила ход развития Земли. В результате второй «революции», которую определило появление Разума, Природа обрела способность познавать себя, свои законы и целенаправленно их использовать. Но ведь от этого она не перестала быть Природой, а все процессы, которые в ней происходят, теперь уже с участием интеллекта не перестали быть естественными! Давайте же еще раз посмотрим, как возник интеллект и что нового появилось в Природе вместе с рождением разумного начала.

Еще во второй главе я старался подчеркнуть ту, как мне кажется, основную особенность, которую отличает все формы организации живого вещества. Они обладают обратными связями, без которых невозможно обеспечить их гомеостазис — квазистабильное состояние.

Вернемся теперь к обсуждению очень важного понятия «организм». Этим термином я назвал систему, которая не только имеет собственные цели, но и располагает определенными возможностями им следовать. В биологии термин «организм» используют лишь в том случае, когда речь идет только о живом существе.