Александр Селюцкий - Вдохновение по заказу. Уроки изобретательства

Наиболее интересные патенты и изобретения публикуются в популярных журналах, таких как «Химия и жизнь», «Изобретатель и рационализатор», «Знание — сила», «Наука и жизнь», «Техника — молодежи» и многих других. Причем в этих журналах можно найти не только описания изобретений, но и сведе ния об их возможном применении, внедрении, перспективах их усовершенствования, а главное — о том, как они были созданы. Все это не может не повысить творческий потенциал пзобре-тателя.

Некоторых, возможно, испугает такое обилие информации, которую необходимо проработать для уточнения условий задачи. Да и не только количество информации...

Судя по данным анкетного опроса, проведенного общественной лабораторией изобретательского творчества, часть опытных изобретателей сознательно не желает знакомиться с патентной литературой до решения задачи. Изучение патентов, утверждают эти изобретатели, «мешает свободно думать». Впрочем, они не одиноки. Известный итальянский физик Ферми запрещал своим сотрудникам читать новейшую литературу по физике, считая, что такое чтение «сковывает свободу мысли, мешает полету фантазии». Сам А. Эйнштейн объясняет свои выдающиеся открытия (кто знает, может быть, и в шутку)... плохим знанием физики.

Ученые США считают, что если исследование стоит до 100 тысяч долларов, то нет смысла проверять, не выполнено ли оно где-то и кем-то: проще провести его заново. А совсем недавно промелькнуло и такое сообщение: нецелесообразно заниматься раскопками иечатных источников, если исследование обходится в сумму, меньшую 300 тысяч долларов.

Казалось бы,— ересь! Не станем ли мы в таком случае в ряды незадачливых изобретателей велосипеда?

Нет, мы не отрицаем пользу знаний — мы против того, чтобы эти знания сковывали воображение изобретателя, способствовали шаблонности его мышления. Все зависит от индивидуальных особенностей изобретателя: одним эти знания помогают в работе над изобретениями, другим, наоборот, мешают.

Что же касается изобретения велосипеда, мы твердо убеждены — изобретать велосипед нужно! Ведь был же совсем недавно

изобретен велосипед, приводимый в движение не только ногами, но и руками — вращением педалей, расположенных на руле. В полезности такого изобретения для общефизической подготовки вряд ли стоит сомневаться.

Но если вы решили, что вам необходимо работать с патентной литературой, то не стоит ограничиваться ознакомлением с патентами, непосредственно относящимися к данной задаче. Следует просмотреть патенты на аналогичные, но более «тяжелые» изобретения. Скажем, если задача связана с уменьшением шума в строительной технике, есть смысл просмотреть патенты, относящиеся к борьбе с шумом в авиации. Целесообразно также ознакомиться с «обратными» изобретениями (усилением звука). Их можно иногда использовать, взяв, так сказать, с обратным знаком.

Решая задачу методом «проб и ошибок», изобретатель опирается на предшествующий опыт: припоминает похожие задачи из своей практики, обращается к патентной информации, пользуется сведениями из научно-технической литературы и производственной практики. Здесь возможны три случая — в зависимости от уровня, на котором решается задача: на первом и втором уровнях предшествующий опыт помогает изобретателю; на третьем уровне предшествующий опыт в среднем нейтрален; на четвертом и пятом уровнях предшествующий опыт мешает изобретателю, направляя пробы в сторону от решения. В редких случаях изобретатель обнаруживает способность полезно применять предшествующий опыт на высших уровнях. Обычно это бывает у изобретателей, занимающихся проблемами из разных отраслей техники. Такой изобретатель, решая задачу, например, из области металлообработки, может обратиться, скажем, к опыту из кондитерской технологии. Этот достаточно очевидный факт косвенно нашел отражение в известной истине о том, что новые идеи чаще всего возникают на стыке наук. Например, бионика прямо основана на переносе дальнего опыта.

Однако в процессе обучения АРИЗ у изобретателя появляется: новый личный опыт, основанный на решении учебных задач, на разборе различных примеров и т. д. Этот «аризный» опыт, насыщенный сильными изобретательскими идеями и не омертвленный отраслевыми рамками, способен помогать и на высших уровнях. Следует, однако, помнить, что при использовании аризного опыта надо переносить смысл идей, а не конкретную конструкцию. В этом и заключается сущность шага 2—1а.

Процесс «расшатывания» исходных представлений продолжается с помощью оператора РВС (размеры, время, стоимость). Причем это «расшатывание» должно помочь нам уточнить или определить возможные направления решения задачи.

Психологическая инерция, наряду с другими факторами, обусловлена также привычным пространственно-временным представлением об объекте (психологическая инерция — это понятие психологии, характеризующее подсознательное стремление сохранить привычные представления и пути решения творческих, например, технических задач). Размеры объекта, продолжительность действия процесса, его стоимость либо прямо указаны в условиях задачи, либо подразумеваются сами собой.

Скажите, уважаемый читатель, вы когда-нибудь видели квантовый генератор (лазер)? Не видели? Неважно, ведь какие-то представления о его размерах вы имеете, не так ли? Так вот, по опыту преподавания в школе изобретательства нам известно, что, даже плохо зная квантовый генератор, слушатели видят предмет более или менее определенных размеров: «как холодильник», «с комнату», «как швейная машина».

Нет, квантовый генератор — это отнюдь не нечто размерами «с холодильник». Квантовый генератор может быть и отдельной молекулой, и огромной туманностью (астрофизики обнаружили, что некоторые очень протяженные туманности работают в режиме лазеров и мазеров — накапливают электромагнитные излучения, а потом выдают их в виде короткого импульса).

# * *

Итак, оператор РВС — это серия мысленных экспериментов, помогающих преодолевать привычные представления об объекте или процессе.

Рассмотрим, например, применение оператора РВС к задаче о подъеме затонувшего судна при помощи понтона или, если сформулировать задачу иначе,— о прикреплении понтона к корпусу судна.

А. Размеры стремятся к нулю. Чьи размеры? Корабля, понтона или глубины моря? Из следующих глав мы узнаем, что объектом надо брать инструмент. В данном случае инструментом является понтон. Корабль — обрабатываемое изделие. Море — внешняя среда. Итак, берем объектом понтон и начинаем мысленно уменьшать его размеры. Несколько сантиметров... Такие «понтоны» есть (легкие шарики из полистирола). Несколько миллиметров... В принципе — это те же гранулы полистирола, ничего нового. Понтон молекулярного размера... Это уже что-то новое. Если бы мы могли «прицепить» к корпусу много легких молекул... Что здесь трудного? Подобрать легкие молекулы можно. Подать их вниз тоже нетрудно. Задача в том, чтобы их «прицепить» без участия водолаза. Нужно уметь управлять (с поверхности) легкими и цепкими (клейкими) молекулами. Из двух требований («легкие» и «цепкие») достаточно одного — второго. Если есть управляемые цепкие (клейкие) молекулы, то им необязательно уже быть понтоном: они «прицепят» любой понтон к корпусу корабля. Сами молекулы могут быть и тяжелыми, плавучесть обеспечит понтон.