И Фарман - Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса

Современную ситуацию Ю. Хабермас вслед за многими своими предшественниками оценивает как кризисную, нуждающуюся в радикальных преобразованиях, потому что развитие исторического разума движется не в нужном направлении — просвещения и эмансипации человечества, а предстает как «ложное сознание» и «технократический универсум». В этой своей оценке Ю. Хабермас опирается на основные положения, выдвинутые философами Франкфуртской школы, для дальнейшего развития которых он сам сделал очень много. Критическое отношение к современной действительности отражает не только основную мировоззренческую позицию Ю. Хабермаса, но является и его важнейшим методологическим ориентиром, что постоянно следует иметь в виду при рассмотрении его проектов.

Побудительным мотивом к поиску и созданию проективных концепций не только у Ю. Хабермаса, но и у его предшественников и современников явилось резко отрицательное отношение к состоянию современного общества в целом, нашедшее отражение в «критических теориях общества», широко представленных в западной философии 60–70 гг. 19. Наиболее негативной в них оказалась критика последствий НТР, а также «массовой культуры» и средств массовых коммуникаций, во многом способствовавших тому состоянию общественного сознания и общественного бытия, которое было определено как иррациональное. Само это понятие стало употребляться в более узком смысле по сравнению с классической философией и выступать в качестве противопоставления рационализму Новому времени на том основании, что усилилось его негативное значение как чего-то негуманного, находящегося за пределами человеческого разума и понимания.

Критичность как критерий рациональности выкристаллизовалась именно в этих концепциях и также стала отличаться от своих классических предшественниц большей категоричностью и непримиримостью, стала тотальной. Аспекты ее расширились, охватив все области, включая сферу нравственных целей и идеалов, вплоть до самосознания ицдивцдов. Утверждалось и обосновывалось положение о том, что в условиях современности сама способность к разумному мышлению становится проблематичной. Отсюда — критика (и самокритика) европейской культуры, переосмысление понятия рациональности и ее эффективности как разумной силы, способствующей гуманизации человеческих отношений.

Казалось бы, при таких условиях сформулированный философами Просвещения «проект модерна» окончательно отошел в прошлое и не имеет шансов реализоваться, ведь его смысл состоял в том, чтобы не только развивать когнитивные потенциалы в специализированных формах науки, морали и искусства, но и использовать их для более разумной организации жизни, а этого не произошло. Происшедшая в Новое время дифференциация ценностных сфер (науки, морали и искусства), обладающих собственными внутренними законами и историей, мало способствовала осуществлению этого проекта. И если просветители типа Кондорсе еще уповали на то, что развитие знания будет способствовать не только покорению природы, но и пониманию человека и мира, нравственному совершенствованию, справедливости общественных институтов и даже счастью людей, то XX-ый век не пощадил этого оптимизма.

Между тем Ю. Хабермас считает, что проект Просвещения имеет шанс реализоваться, тем более, что не перевелись и философы, которые держатся за — пусть и нереализованные — интенции Просвещения и не отказались от проекта модерна. К этому «арьергарду Просвещения» он относит К.Поппера с его просвещенческой, затрагивающей политическую область научной критикой, П.Лоренцена с его проектами реформирования жизни путем разработки искусственного языка, ориентированного на практический разум, а также Т.В.Адор-но, эстетическая теория которого направлена на выявление критического содержания в искусстве, и др.

С полным правом мы можем отнести сюда и самого Ю. Хабермаса с его постоянной приверженностью «эмансипационному интересу». Более того, если вышеупомянутые философы (по его же словам) возлагают надежды разве что на один из моментов, выделившихся из сферы разума в процессе дифференциации, то сам он прибегает к типу более широкого рассмотрения перспектив развития, апеллируя к культуре в целом и сосредоточиваясь на исследовании связей современной социокультурной ситуации и рационального субъекта социального действия, а в конечном счете — на решении стоящей перед обществом актуальнейшей задачи: выявить и использовать все возможные средства, ведущие к новому консенсусу.

Согласно Ю. Хабермасу, для преодоления нынешнего кризиса необходима прежде всего «идеальная реконструкция социальной сферы», разработка модели, пригодной для функционирования в условиях позднего капитализма, когда ощутим недостаток не столько в научнотехническом обеспечении, сколько в необходимых для системы мотивациях. Отсюда — потребность в предварительном поиске и анализе новых целей, а также всестороннем, масштабном их рассмотрении. Отвечая на запросы времени, Ю. Хабермас и предлагает свои социально-культурные проекты, которые мы рассматриваем как важнейшую часть его просветительской программы.

Поскольку в нашей работе речь идет прежде всего о проектах и моделях, необходимо сделать некоторые терминологические уточнения, тем более, что Ю. Хабермас как представитель определенной школы во многом следовал в понимании моделей и проектов за своими «учителями» и предшественниками.

Качественное своеобразие моделей, созданных Ю. Хабермасом, их особый статус определяется тем, что у них необычный и сложный объект — социальный прогноз. В этом случае бессмысленно строить модель как аналог существующего: с гносеологической точки зрения модели, ориентированные на будущее, не могут быть «представителями», «заместителями» оригинала ни в познании, ни на практике. В этом смысле ими не были даже «критические модели», как их называли философы Франкфуртской школы, широко использовавшие их для характеристики существующей общественной ситуации. Для «франкфуртцев», традиции которых наследовал Ю. Хабермас, было характерно понимание моделирования как метакритики практического разума и построение целого ансамбля критических социальных анализов, носящих остронегативный характер, что соответствовало их главной методологической установке — подвергнуть критике существующее.

Позитивные аспекты таких моделей, если и намечались, то намеренно не носили конкретного характера. Согласно «критической теории», моделирование не формулирует цели или идеала в виде какой-либо позитивной модели, так как его суть оказывается в самом процессе и поэтому не может быть определена однозначно: оно представляет собой нечто вроде «составления», композиции в духе М.Вебера; имеется в виду использованный им в работе «Хозяйство и общество» (1921) принцип, согласно которому социологические понятия составлялись постепенно из отдельных, взятых из исторической действительности составных частей, поэтому окончательная формулировка стоит не в начале, а в конце исследования.