Лев Кокин - Пути в незнаемое

Стремление внести в жизнь мрачный католический дух читается в камне многих павловских построек.

Гатчинский дворец, созданный для графа Орлова во времена расцвета дворянского государства архитектором Антонио Ринальди, был по приказу Павла перестроен.

Первоначально по замыслу архитектора дворец свободно и непринужденно вписывался в парк: стройный двухколонный портик фасада, высокие пятигранные башни по двум сторонам строгого, спокойного прямоугольника. От центрального портика шла широкая лестница на поляну, полого спускающуюся к Серебряному озеру. Полуциркульные крылья, созданные Ринальди в Гатчине, как бы вливались в луг. Сквозь открытые аркады просвечивали деревья и луга. Пудостский камень, из которого был построен дворец, не требовал ни покраски, ни штукатурки. Его серый цвет удачно вписывался в серо-зеленую гамму парка с серебристыми ивами, озерами, серым северным небом… Это была веселая и гостеприимная вилла.

Как только хозяином дворца сделался Павел, в Гатчину был призван его любимый архитектор Бренна, точно угадавший вкус и идеалы своего заказчика.

Бренна был блестящим декоратором, тем не менее его принято считать архитектором невысокого класса. Татьяна Михайловна Соколова сказала о нем, что он «либо аккомпанировал, либо портил». «Аккомпанировал», то есть шел вслед за гениальными замыслами своих коллег; «портил» — перестраивал, воплощая характер и запросы своего хозяина. Бренна исказил, конечно, Ринальди, а затем и Камерона, но одновременно он воплотил в камне идеи, которые исповедовал, а следовательно, исполнил свое назначение.

Маленькие одноэтажные каре гатчинской виллы были надстроены до двух с половиной этажей, лоджии превращены в закрытые галереи, сквозные аркады — в глухую стену, перед дворцом воздвигнуты каменные бастионы с амбразурами для пушек, сооружены глубокие рвы, наполненные водой, с подъемными мостами. Загородная усадьба для отдыха и охотничьих забав превратилась в хмурый, настороженный замок.

Ринальди в отделке совсем не использовал позолоты, залы оформлял сдержанно, признавая главным украшением растительный орнамент, перекликающийся с наборным паркетом и лепными венками. Скромным и с достоинством выполненным интерьером Ринальди как бы противопоставлял загородную усадьбу дворянина богатому дворцу императрицы, сверкающему позолотой и вычурными лепными украшениями.

Бренна создал в Гатчине парадные залы, использовав дорогие отделочные материалы — мрамор, бронзу, гобелены. Это была уже не легкая, игривая и легкомысленная роскошь екатерининского дворца, а торжественная и тяжелая пышность резиденции нового самодержца.

Гатчина стала архитектурным символом деспотизма. Естественно, что Александр I, который хотел вернуть дворянству ощущение свободы, покинул Гатчину. Он, правда, сделал главным лицом в России знаменитого гатчинца, выученного и вымуштрованного самим Павлом Аракчеева, а сам переселился во дворец своей бабки и в прекрасный собственный дворец, созданный в Царском Кваренги.

Николай I своей резиденцией для ежегодных осенних маневров вновь избрал Гатчину. Его придворный архитектор Р. И. Кузьмин внес свои штрихи, в камне и новых архитектурных пропорциях увековечивая казарменный дух. Он переделал каре, поднял их до высоты полуциркулей и, отяжелив общий вид дворца, надстроил боковые башни.

Александр III, который вначале почти не приезжал в Гатчину, поселился здесь после знаменитого 1 марта 1881 года и, не доверяя надежным бастионам, окружил себя тройным кольцом охраны. В предисловии к русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс назвали Александра III «содержащимся в Гатчине военнопленным революции».

Архитектурная речь этого дворца после всех доделок и переделок как нельзя более соответствовала реакционной и трусливой сущности ее владельцев, не только соответствовала, но и воплощала ее.

Но в Павловске все было по-другому. Природу здесь не искореняли, не уничтожали, ее лишь искусно «редактировали», дабы она дышала «таинственной жизнью души и сердца», чтобы была «исполнена высшего смысла и значения», смысла поэтического.

Жуковский писал в элегии 1815 года:

Это «вдруг» — постоянно, эта смена тени и света, открытых полян и запрятанных уголков «невольно влечет к размышлению», «в душу томное уныние вселяет». В. А. Жуковский необычайно тонко почувствовал и передал атмосферу Павловска, осуществленную его создателями.

Ровно через 100 лет та же элегическая муза посетила Анну Андреевну Ахматову, и будто ничего не изменилось за эти годы:

Удивительные мастера, чудотворцы и волшебники, в жестокий, солдафонский век создали эту обитель изящества, уюта, семейной тишины и душевного меланхолического покоя. Все, что вытравлялось в официальной, казарменной России, все, что изгонялось шпицрутеном и кнутом, все, что запрещалось подданным императора, сохранялось и насаждалось в Павловске — для себя — и должно было свидетельствовать об утонченности, добродетели, семейном благоденствии гроссмейстера Мальтийского ордена, снимавшего здесь с себя латы.

Дворец и парк должны были убедить самих хозяев в красоте и изяществе мира, они затевали здесь игру «в сельскую жизнь», в ласковую добродетель «у семейного очага», где нет ничего корыстного и грубого. Эта идея была заложена при самом основании парка Чарльзом Камероном.

…После коронации Павла уже не Камерону, а Бренне поручили придать загородному дому облик резиденции монарха. И потому два боковых флигеля подковой охватили луг перед дворцом, а в здании был сооружен Тронный зал.

Затем, уже после убийства Павла, в 1803 году, во дворце внезапно вспыхнул пожар, и центральный корпус выгорел. После пожара его отстраивал Андрей Воронихин. Зодчий восстановил Египетскую прихожую с крашенными под бронзу статуями, Греческий зал и Итальянский. Но строитель Казанского собора не смог удержать себя в узде реставратора и внес в архитектуру дворцовых залов свое.

Главное произведение Воронихина в Павловске — кабинет «Фонарик», застекленный снизу доверху, — казалось, плыл по воздуху, прорезая гущу цветов садового партера.

…Работали во дворце и другие зодчие. Кваренги создал Пилястровый кабинет из искусственного мрамора. Росси — новую библиотеку.