Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Еще от миссис Фолкнер остались, — благоговейно сообщил Айзек. — Она, говорят, даже на соревнованиях выступала.

— В Уимблдоне [87] Уимблдон — красивый и экологически чистый район с домами и сооружениями в стиле классической английской архитектуры, известен своим огромным теннисным стадионом, прочими спвртивными сооружениями, парками и так называемыми «зелеными зонами», расположен в 20 минутах езды на метро от центра Лондона. ? — недоверчиво спросила Таппенс.

— В каком еще Уимблдоне? Здесь, у нас. Тут ведь тоже соревнования проводились. Я даже снимки видел. У фотографа.

— У фотографа?

— Ну, да. В деревне. Вы что же, Дарренса не знаете?

— Даррене… Даррене, — рассеянно повторила Таппенс. — Это который продает пленки и все в таком духе?

— Правильно. Только это, конечно, уже не тот Даррене. Внук, если не правнук. А лавка та же. Торгует всякой ерундой. Открытками там, бумагой… Ну и фотографирует помаленьку. У него там целая куча старых снимков. Никогда ничего не выкидывает. На днях к нему даже заходила одна дамочка — искала фото своей прабабки. Оригинал-то она потеряла, так думала негатив найти. Не нашла, правда. У него еще и альбомы есть. Тоже старые.

— Альбомы, — задумчиво повторила Таппенс.

— Так пособить чем? — спросил Айзек.

— Помогите с лошадью, если не трудно. И кто ее только так назвал?

— Матильдой-то? А что, хорошее имя, французское.

— И тайник вроде неплохой, верно? — Таппенс запустила руку в отверстие на животе Матильды и вытащила оттуда очередной резиновый мячик, некогда красно-желтый, а теперь полинявший и к тому же рваный. — Это, наверное, дети. Вечно они все засовывают куда подальше.

— Было бы только куда, — подтвердил Айзек. — Говорят, правда, один молодой джентльмен завел привычку совать сюда письма. Будто это почтовый ящик.

— Письма? Кому?

— Какой-нибудь молодой леди, надо думать. Я, правда, здесь еще тогда не работал.

— Бедный Айзек! — покачал головой Томми, когда садовник, установив Матильду в нужное положение, удалился закрывать парники. — Сколько же здесь всего произошло без него…

— Просто невероятно, — выдохнула порядком уже грязная и исцарапанная Таппенс, с трудом высвобождая руку из недр Матильды, — сколько всего сюда напихали. Странно, что никому не пришло в голову ее почистить.

— Да кому же это кроме нас надо? — заметил Томми, в свою очередь запуская руку в чрево лошади.

— И то верно, — согласилась Таппенс..

— Такое чувство, что нам нечем больше заняться. Не думаю, что из этого что-нибудь… Ой!

— Что там? — спросила Таппенс.

— Ничего. Просто я поцарапался.

Томми вынул руку, внимательно ее осмотрел и, вздохнув, снова запустил в тайник. Наградой ему стал вязаный шарфик, основательно побитый молью.

— Какая гадость, — проговорил Томми, брезгливо его отшвыривая.

Таппенс отстранила мужа и, наклонившись над Матильдой, принялась в ней копаться.

— Осторожнее, там гвозди, — предупредил Томми.

— Сейчас-сейчас… Вот!

Она вытащила свою находку на свет. На сей раз это оказалось колесико от игрушечного автобуса.

— Кажется, — заметила Таппенс, — мы зря тратим время.

— Я тебе это сразу сказал!

— Ну… раз уж начали, доведем дело до конца, — решительно заявила Таппенс. — О, Господи, у меня пауки на руке. И сразу три штуки! Если следующими окажутся черви, я этого не перенесу!

— Это вряд ли, — успокоил ее Томми. — Для червей нужна почва.

— По крайней мере, конец уже скоро, — сказала Таппенс. — О! А это еще что? Надо же, картонка с иголками. Ржавые, но все целые. Странно.

— Какая-нибудь девочка, не желавшая заниматься рукодельем…

— Похоже на то.

— Я нащупал что-то вроде книги, — сообщил Томми.

— О, это может оказаться интересным. В какой части Матильды?

— В районе аппендикса или почки, — профессиональным тоном ответил Томми. — В общем, справа.

— Хорошо, доктор. Что бы это ни было, извлекайте!

Фактически от книги осталось одно название и благородное обаяние старины: заляпанные страницы едва держались, а обложка распадалась на части.

— Похоже на учебник французского, — прокомментировал Томми. «Pour les enfants. Le Petit Precepteur» [88] Для детей. Первый учитель (фр.). .

— Все ясно, — сказала Таппенс. — Кому-то очень не хотелось учить французский. Он пришел сюда, сунул учебник в Матильду и объявил всем, что потерял. Добрая старая Матильда!

— А ведь когда Матильда стоит на ногах, засунуть в нее что-нибудь не так-то просто.

— Это нам с тобой не просто, — возразила Таппенс. — А детям с их ростом в самый раз. Подлез под нее, и готово. Ой, я наткнулась на что-то скользкое. На ощупь, какая-то живность.

— Бр-р! — Томми передернул плечами. — Наверное, дохлая мышь.

— Нет, оно без меха. Но удивительно противное. Боже, опять гвоздь. А эта штука, похоже, на нем и висит. Какая-то веревочка… Удивительно, как это она не сгнила.

Она осторожно извлекла свою находку.

— Портмоне. Хорошая когда-то была кожа, очень даже хорошая.

— Давай поглядим что внутри, — предложил Томми.

— Что-то есть, — сказала Таппенс и с надеждой добавила: — Будем надеяться, пачка пятифунтовых банкнот.

— Если и так, они давно уже сгнили.

— Не скажи, — возразила Таппенс. — Некоторые вещи сохраняются очень даже неплохо. Раньше, по-моему, пятифунтовые банкноты печатали на прекрасной бумаге, тонкой и очень прочной.

— А может, они окажутся двадцатифунтовыми! Вот будет кстати!

— Я бы предпочла золотые соверены [89] Соверен — английская золотая монета, достоинством 1 фунт стерлингов. Названа по изображению короля на троне («суверена»). Впервые выпущена в 1489 году. . Правда, соверены принято хранить не в портмоне, а в вязаных кошельках. У моей двоюродной бабушки Марии был такой. Битком набитый соверенами. Она нам его показывала, когда мы были маленькими, говорила, что на черный день — на случай вторжения французов, если не ошибаюсь. Короче говоря, на самый крайний случай. Чудесные тяжелые золотые соверены! Я тогда все мечтала поскорее стать взрослой и получить такой же.

— Да кто бы тебе его дал, скажи на милость?

— Об этом я тогда не задумывалась, — сказала Таппенс. — Я была просто уверена, что каждой взрослой даме полагается большой тяжелый кошелек с соверенами. Только это должны быть настоящие дамы: с пелериной, мехами и шляпкой. Представь, как было бы здорово! Например, любимый внук возвращается в школу после каникул, а ты даришь ему на дорогу золотой соверен!

— А как насчет внучек?

— Не слыхала, чтобы они получали соверены, — вздохнула Таппенс. — Вот половинки пятифунтовых банкнот мне бабушка действительно присылала…

— Половинки?

— Представь себе. Она разрывала пятифунтовую банкноту и высылала каждую половинку разными письмами. Предполагалось, что так их не украдут на почте.