Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Насчет Эдны, — сказала миссис Толк.

Та шмыгнула носом.

Джонни Саммерхэй с сомнением глянул на Эдну. Не скажешь, что эта девушка располагает к себе, никак не скажешь. Прямо какой-то освежеванный кролик. Да и мозгами, похоже, Бог обделил. Неужели ей, что называется, «заделали ребеночка»? Нет, кто же на такую позарится? Да и миссис Толк не стала бы с ним советоваться по такому делу.

— Ну, — любезно откликнулся он. — Что там приключилось?

— Это насчет убийства, сэр. В вечер убийства Эдна кое-что видела.

Джонни Саммерхэй перевел взгляд своих быстрых темных глаз с Эдны на миссис Толк, потом обратно на Эдну.

— И что же вы видели, Эдна? — спросил он.

Эдна засопела. Слово взяла миссис Толк:

— Конечно, до наших ушей долетает всякое. Что-то слухи, а что-то и правда. Но ведь доподлинно известно: какая-то дама в тот вечер пила с миссис Апуорд кофе. Верно я говорю, сэр?

— Да, думаю, что так.

— Уж это-то правда — нам ведь сам Берт Хейлинг сказал.

Элберт Хейлинг — это был местный констебль, Джоанн Саммерхэй хорошо его знал. Говорит медленно, со значением, считает себя важной птицей.

— Приятно, — сказал Саммерхэй.

— Но кто была эта дама — неизвестно, да? Ну вот, а Эдна ее видела.

Джонни Саммерхэй взглянул на Эдну. Поджал губы, словно собираясь свистнуть:

— Вы ее видели, Эдна? Она входила туда или выходила?

— Входила, — сказала Эдна. Приятное ощущение собственной важности вдруг развязало ей язык. — Я-то была на другой стороне дороги, под деревьями. Прямо где поворот в переулок, там темно. И видела ее. Она вошла в ворота, подошла к двери, постояла там немножко… а потом скрылась за дверью.

Лоб Джонни Саммерхэйя разгладился.

— Все правильно, — сказал он. — Это была мисс Хендерсон. Полиции об этом известно. Она сама им все рассказала.

Эдна покачала головой.

— Это была не мисс Хендерсон, — сказала она.

— Нет? Тогда кто же?

— Не знаю. Лица я не видела. Ко мне-то она спиной была, сперва шла по дорожке, потом стояла. Но только это не мисс Хендерсон.

— Как вы можете это утверждать, если не видели ее лица?

— Так у нее волосы были светлые, а у мисс Хендерсон — темные.

Джонни Саммерхэй смотрел на нее с явным недоверием:

— Вчера стояла страшная темень. Разве можно было различить цвет волос?

— А я вот различила. Над крыльцом горел свет. Некому было выключить — мистер Робин и дама, что детективы пишет, в театр уехали. А она прямо под светом и стояла. В темном пальто, без шляпы, а волосы так и блестели. Я все видела.

Джонни присвистнул. Глаза его посерьезнели.

— В котором часу это было? — спросил он.

Эдна шмыгнула носом:

— Чего не знаю, того не знаю.

— Примерно-то знаешь, вот и скажи, — подбодрила ее миссис Толк.

— Ну, девяти еще не было. Я бы колокол с церкви услышала. А половину девятого уже пробило.

— Значит, между половиной девятого и девятью. А внутри она долго оставалась?

— Не знаю, сэр. Ждать-то я больше не стала. И не слыхала ничего. Криков там или стонов, ничего такого. — Эдна даже слегка опечалилась.

Но Джонни Саммерхэй знал — никаких криков и стонов и не должно было быть. Суровым тоном он произнес:

— Что ж, тут сомнений нет. Надо все рассказать полиции.

Ответом были долгие шмыгающие всхлипывания.

— Отец с меня шкуру спустит, — ныла Эдна. — Уж как пить дать.

Она бросила умоляющий взгляд на миссис Толк и мигом скрылась в задней комнате. Миссис Толк уверенно взяла бразды в свои руки.

— Дело вот в чем, сэр, — заговорила она, отвечая на вопросительный взгляд Саммерхэйя. — Эдна ведет себя как последняя дурочка. Отец у нее — человек строгий, может даже чересчур, но в наши дни и не поймешь, как оно лучше. В Каллавоне живет один вполне приличный парень, он за Эдной давно ухаживал, и у ее отца сердце радовалось, но этот Per, он не особенно расторопный, а девушкам, им, сами знаете, побыстрее охота. Вот Эдна и переметнулась к Чарли Мастерсу.

— Мастерс? Это который работает на ферме Коула?

— Он самый, сэр. Помощник фермера. Так ведь у него жена и двое детей. И ни одну девку не пропустит, развратник этакий. Ну, у Эдны мозги набекрень, чего от нее ждать, а ее отец решил это дело прекратить. И правильно. Так вот, Эдна в тот вечер якобы в Каллавон собралась, в кино сходить с Регом — так она отцу сказала. А на самом деле отправилась на свидание к этому Мастерсу. Вот и ждала его на углу переулка, видно, у них там обычное место. А он возьми и не приди. Может, с женой поцапался и уйти было неудобно, может, наоборот, другую дурочку подцепил, но факт, что не пришел. Эдна ждала ждала, да не дождалась. Ну вот, а теперь поди объясни, чего это она там стояла, вместо того чтобы на автобусе ехать в Каллавон, — неловко ей, ясное дело.

Джонни Саммерхэй понимающе кивнул. Надо же, вроде бы ни рожи ни кожи, а поди ж ты, подцепила сразу двух мужиков, значит, что-то эдакое в ней есть? Но, подавив неуместное любопытство, он перешел к практической стороне дела.

— Значит, она не хочет идти с этим к Берту Хейлингу, — быстро сориентировался он.

— Именно так, сэр.

Саммерхэй ненадолго задумался.

— Боюсь, скрывать это от полиции нельзя, — негромко сказал он.

— И я ей то же самое говорю, сэр, — поддакнула миссис Толк.

— Я думаю, они проявят такт, учтут… обстоятельства. Может, ей и не придется давать официальные показания. Она им просто расскажет, что видела, а они возьмут это на заметку. Я могу позвонить Спенсу и попросить его приехать сюда… нет, лучше я заберу вашу Эдну в Килчестер, отвезу на машине. Если она прямо там зайдет в полицейский участок, здесь об этом никто и знать не будет. Я им просто позвоню и предупрежу, что мы приедем.

И вот, после непродолжительного телефонного разговора, шмыгающая носом Эдна, застегнув доверху пуговицы пальто и получив последнее благословение миссис Толк, села в фургон Джонни Саммерхэйя, и машина быстро поехала в сторону Килчестера.

Эркюль Пуаро находился в кабинете инспектора Спенса в Килчестере. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, чуть прикрыв глаза, поигрывая перед собой кончиками пальцев.

Инспектор принял какие-то сообщения, проинструктировал сержанта и наконец перевел взгляд на знаменитого сыщика.

— Вас, никак, осенило, мосье Пуаро? — спросил он.

— Я просто анализирую, — сказал Пуаро, — оцениваю факты.

— Я забыл у вас спросить. Ваша встреча с Джеймсом Бентли — она что-нибудь дала?

Пуаро покачал головой. Потом нахмурился.

Ибо в эту минуту его занимал именно Джеймс Бентли.

Надо же, раздраженно думал Пуаро, в кои веки он предложил свои услуги бесплатно, исключительно из дружбы и уважения к честному и порядочному полицейскому, и именно в таком деле жертва обстоятельств оказалась начисто лишена романтической привлекательности. Ну почему на месте Бентли не миловидная девушка, загнанная в тупик, но совершенно безвинная, не достойный и прямодушный молодой человек, тоже загнанный в тупик, чья голова «хоть и в крови, но не склонилась» [199] Цитата из произведения английского писателя Уильма И. Хенли (1849–1903). — Пуаро пришла на ум строчка, недавно вычитанная им в сборнике английской поэзии. А тут что? Взвалил на себя ношу по имени Джеймс Бентли, случай, можно сказать, патологический, законченный эгоист, сосредоточенный исключительно на своей особе. И ни капли благодарности к людям, которые пытаются его спасти, — ему на их усилия, можно сказать, наплевать.