Роберт Аллен - От фермы к фабрике

Основанием стремительного роста в 1930-х гг. стала политика расширения промышленного сектора посредством мобилизации туда тех трудовых ресурсов, которые в противном случае пополнили бы ряды безработных. С теоретической точки зрения эта политика подкреплялась предположением Фельдмана, согласно которому единственным ограничительным фактором производства был капитал. Его теория, по сути, оправдывала себя вплоть до конца 1950-х гг., после чего стала все больше расходиться с реальными условиями экономического развития. Окончание периода, когда в стране существовал большой объем свободной рабочей силы, привело к тому, что накопление капитала стало сопровождаться снижением его доходности: если первоначально объем выработки рос примерно с той же скоростью, что и объемы капитала, то в новых условиях дефицита трудовых ресурсов темпы роста объемов производства существенно снизились, причем чем менее доступным становился труд, тем более медленными темпами росла выработка предприятий. В результате стратегия накопления капитала, как источника роста, потеряла свою эффективность. Теория этого явления нашла свое отражение в известной односекторной модели экономического роста Солоу — Свана (1956). Значение этой модели для советской истории будет рассмотрено чуть позже.

Ключевой вопрос эмпирического анализа в этом случае: насколько быстро убывающая доходность может нивелировать воздействие накопления капитала на рост объемов производства? Впервые этот вопрос был рассмотрен Вайцманом (1970) в его революционном анализе тенденции снижения темпов роста советской экономики. Несмотря на то что в период, когда Вайцман проводил свое исследование, рост экономики все еще происходил достаточно высокими темпами, уже намечалась тенденция к снижению, и большинство аналитиков приписывали это явление снижению роста производительности, как показано в табл. 10.1, причины которого видели в недостатках системы планирования, отсутствии стимулов и так далее.

Показатели СПФ, представленные в табл. 10.1, предполагают постоянство долей ресурсных затрат, то есть косвенно предполагают, что производственная функция была функцией Кобба-Дугласа. В этом случае, если оплата труда повышается на 1 % по отношению к стоимости капитала, предприятие в ответ сокращает использование трудовых ресурсов в объеме, соответствующем 1 % капитала. Сокращение количества используемых трудовых ресурсов возмещает повышение их стоимости (в противовес стоимости капитала), таким образом сохраняя постоянство долей. По условиям функции Кобба-Дугласа, «эластичность замещения факторов» — относительное изменение в соотношении капитала и труда, вызванное изменением относительной цены на 1 %, - равна 1. При этом эластичность, напротив, равнялась бы 0, в случае если фактор производственных технологий был абсолютно неизменным, а изменение в относительной цене фактора производства не вызывало соответствующих сдвигов в соотношении капитала и труда. Значения между 0 и 1 также вероятны, как и значения больше 1.

Определив параметры производственной функции для экономики Советского Союза, Вайцман (1970) выразил сомнение в том, что факт снижения производительности действительно имел место. Он пришел к выводу, что условия Кобба-Дугласа для экономики СССР были неверны, и советский опыт может быть более точно представлен постоянной эластичностью замещения (ПЭЗ) при эластичности замещения между капиталом и трудом, равной 0,4. Подобный пересмотр производственной модели приводит к совершенно иному объяснению замедления экономического роста: в этих условиях проблема кроется не в отсутствии технического прогресса, а в окончании периода наличия избыточной рабочей силы. Иными словами, снижение темпов экономического роста вовсе не стало отражением сбоев функционирования советской системы институтов. В своей работе Истерли и Фишер (1995) произвели переоценку эконометрических моделей с использованием более поздних данных и подтвердили значения эластичности замещения, хотя при этом они не стремились к восстановлению репутации институциональной системы Советского Союза.

Подход Вайцмана — Истерли — Фишера привлекателен тем, что его можно использовать для всестороннего рассмотрения как достижений, так и провалов советской экономики. График 10.1 в упрощенной форме представляет историю Советского Союза. В отличие от теории Вайцмана, здесь изображение представляется более полным, поскольку изокванты на данном графике предполагают постоянные пропорции, то есть эластичность замещения, равную нулю, а не 0,4, но при этом логика прослеживается более четко. Таким образом, рост темпов инвестирования стал причиной высокого уровня развития в 1930-е и 1940-е гг. по мере вовлечения избытка трудовых ресурсов. Но уже к 1950-м гг. структурная безработица была устранена, и рост замедлился, так как накопление капитала стало сопровождаться падением его доходности.

График предполагает, что для производства единицы ВВП требуется фиксированное количество капитала и труда, представленное точкой Y v Данные пропорции сохраняются по диагонали ОY 2. Увеличение объема труда ( L 2) или капитала (К 2 ) не приводит к росту объемов производства, если один из этих показателей фиксирован. Предполагается, что отдача от масштаба постоянная, поэтому увеличение капитала (с К 1до К 2) и труда (с L 1до L 2) в два раза удваивает объем выработки (с Y y до Y 2).

В 1928 г. Советский Союз находился в ситуации, соответствующей уровню А. Объем производства был равен одной единице ( Y 1) в связи с объемом доступного капитала ( K 1), но единицы рабочей силы ( L 2- L 1) были в избытке. В данном случае накопление капитала увеличивало выработку, продвигая экономику вверх по вертикальной линии от А до Y 2; и действительно, в этот период выработка и капитал росли с одинаковой скоростью [135]. Избыток рабочей силы в это время уменьшался. Данный сдвиг соответствует периоду 1928–1970 гг., когда экономика СССР бурно развивалась в условиях накопления капитала.

Однако эпоха быстрого роста завершилась, когда экономика достигла точки Y 2 и период избытка рабочей силы закончился. После этого обеспечение роста только за счет капитала стало невозможным, поскольку по мере его накопления экономика продвигалась вверх по вертикальной линии изокванты, где капитал был в избытке, но производство ограничивали уже трудовые ресурсы, то есть увеличения объемов производства в данной ситуации не наблюдалось. Переход от быстрого роста к стагнации был довольно стремительным, и произошел он в конце 1960-х — начале 1970-х гг. Одним из индикаторов изменения было количество вакансий первой смены, доля которых выросла с 1 % в 1960 г. до 4,9 % в 1970 г., 7,3 % в 1975 г., 9,9 % в 1980 г. и, наконец, 12,2 % в 1985 г. (Румер. 1989, 199–200). Согласно отчету, представленному в 1970-х гг. директором научнотехнического отдела Госплана, 10–12 % прироста реального основного капитала не использовалось в связи с недостатком трудовых ресурсов (Румер. 1989, 202), и впоследствии — в 1980-е гг. — этот показатель будет только увеличиваться. Таким образом, в условиях постоянного увеличения объема основного капитала не наблюдалось роста ВВП, поскольку для использования новых мощностей не хватало рабочей силы.