Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

В течение трех десятилетий после путешествия Колумба испанская корона официально регулировала работорговлю из Африки в Новый свет и давала лицензии португальским купцам, чьи сердца и умы были закалены опытом работорговли целых поколений [925] E. Donnan (ed.), Documents Illustrative of the History of the Slave Trade to America , 4 vols (Washington, DC, 1930), 1, рр. 41–42. . Спрос в регионе был просто фантастический, в основном из-за того, что насилие и болезни сильно сократили среднюю продолжительность жизни. Так же как и в случае с всплеском в исламском мире в VIII веке, концентрация богатства в одной части света сильно повышала спрос на рабов из другой части. Богатство и неволя шли рука об руку.

Это было незадолго до того, как африканские лидеры начали протестовать. Король Конго отправил целую серию прошений королю Португалии, в которых осуждал рабство. Он протестовал против того, что молодых юношей и девушек, включая отпрысков из знатных семей, похищали среди белого дня для дальнейшей продажи европейским торговцам, которые затем клеймили их раскаленным железом [926] B. Davidson, The Africa Past: Chronicles from Antiquity to Modern Times (Boston, 1964), рр. 194–197. . Португальский правитель ответил, что ему стоит перестать жаловаться. Конго – большая страна, которая могла себе позволить лишиться некоторых жителей. В любом случае он получал хорошую прибыль, в том числе и от работорговли [927] Brásio, Missionaria Africana , 1, рр. 521–527. .

Некоторые европейцы осуждали работорговлю и концентрацию на извлечении выгоды из открытых земель. Хотя идея восстановления Иерусалима отошла на задний план, на ее месте возникла идея евангелизации [928] A. Pagden, Spanish Imperialism and the Political Imagination: Studies in European and Spanish-American Social and Political Theory, 1513–1830 (New Haven, 1990). . Европейские поселенцы в Южной Америке, писал со злостью один иезуит в 1559 году, «не могли понять», что целью колонизации «было не обрести золото или серебро, или заставить людей строить мельницы, или… привозить богатства (домой)… это делалось для прославления католической веры и спасения душ» [929] Письмо Маноэля да Нобрега, цитируется по T. Botelho, ‘Labour Ideologies and Labour Relations in Colonial Portuguese America, 1500–1700’, International Review of Social History 56 (2011), р. 288. . Смысл был в том, чтобы распространить слово Господне, а не заработать денег. Это был явный отголосок протестов христианских миссионеров, путешествовавших по торговым путям и поселениям южной России и Центральной Азии столетиями ранее, которые жаловались на то, что концентрация на торговле отвлекает от более важных вопросов.

В случае с Новым светом были серьезные основания для жалоб на игнорирование важности духовных наград. Золото поступало в Испанию в таких количествах, что середину XVI века некоторые описывали как возвращение эпохи легендарного царя Соломона.

Было вывезено такое количество сокровищ, что в 1551 году Карлу V было сказано, что «этот период было бы более правильно называть era dorada – золотой век» [930] M. Cortés, Breve compendio de la sphere y el arte de navegar , цитируется по Vilches, New World Gold , рр. 24–25. .

Не все богатства, извлеченные из недр Америки, попали в Испанию. Практически тогда же, когда корабли начали привозить домой сокровища, зоркие авантюристы и пираты, которые базировались во Франции и Северной Африке, стали пытаться перехватить их и захватить добычу для себя, или ожидая в засаде прибытия кораблей на материк, или же углубляясь в Карибское море, чтобы найти там цель пожирнее [931] R. Pieper, Die Vermittlung einer neuen Welt: Amerika im Nachrichtennetz des Habsburgischen Imperiums, 1493–1598 (Mainz, 2000), рр. 162–210. .

Отчеты о сокровищах, которые можно было получить, привлекали оппортунистов буквально отовсюду. «Отчеты об огромных богатствах и славе», которые можно было заполучить на Атлантическом побережье Северной Африки, в отчаянии писал один из современников, привлекали туда людей «с тем же энтузиазмом, который побудил испанцев отправиться на прииски в Индию» [932] Diego de Haëdo, Topografía e historia general de Arge , tr. H. de Grammont, Histoire des rois d’Alger (Paris, 1998), 1, р. 18. . Здесь же действовали мусульманские налетчики, которые наряду с захватом входящих судов, груженных товарами, также обращали свое внимание на разграбление портов и городов на побережье Испании, в процессе захватывая тысячи пленников, за которых потом требовали выкуп или которых продавали в рабство.

Официально эти налеты имели религиозную мотивацию, хотя это был сильно идеализированный взгляд. Однако даже в случае с европейским пиратством содержалась доля политики. Атаки на суда с Иберийского полуострова стали вполне контролируемым бизнесом, христианские враги испанского короля выдавали лицензии, известные как lettres de marque («каперское свидетельство»). Испанская корона, в свою очередь, выдавала контракты на истребление пиратов, известные как contra-corsarios , чтобы призвать самых злостных преступников к ответу. Самые успешные получали щедрые награды от короны, а также славу. Примером может служить Педро Менендес де Авилес, который делал зазубрины после каждого убийства, как в военное время, подсчитывая количество жертв [933] E. Lyon, The Enterprise of Florida: Pedro Menéndez de Avilés and the Spanish Conquest of 1565–1568 (Gainesville, FL, 1986), рр. 9–10. .

Новый свет был обнаружен за морем, но новый мир формировался дома, где теперь поощрялись свежие, яркие идеи, прививались модные вкусы, а интеллектуалы и ученые боролись за внимание покровителей и финансирование. Рост доходов лиц, которые напрямую участвовали в исследовании континента, и числа богатств, которые они привезли с собой, привел к культурному смешению, которое изменило Европу. За несколько десятилетий появился целый ряд богатых меценатов, желавших вложить средства в предметы роскоши. Спрос на редкости и экзотику сильно возрос.

Новое богатство Европы дало ей уверенность в себе, а усиление веры заставляло думать, что новый захват Иерусалима возможен. Многим было совершенно ясно, что бесчисленные сокровища, которые привозили из Америки, – благословение, которое, «предопределено Господом, который как дает, так и забирает королевства, независимо от чьих-либо желаний» [934] Jose de Acosta, Historia natural y moral de las Indias , in Vilches, New World Gold , р. 27. . На заре нового века, истинного золотого века, настоящие причины, по которым Константинополь сдался туркам в 1453 году, из-за чего на улицах Рима раздавались рыдания, были забыты.

Теперь задача состояла в том, чтобы заново изобрести прошлое. Распад старой империи, несомненно, предоставил новым наследникам возможность заявить о правах на наследие Древней Греции и Рима, и это было проделано с удовольствием. На самом деле Франция, Германия, Австрия, Испания, Португалия и Англия не имели никакого отношения к Афинам и миру Древней Греции, они являлись по большей части периферийными странами с самого начала и до самого конца Римской империи. Это умалчивалось художниками, писателями и архитекторами, которые заимствовали античные идеи и тексты, чтобы создать историю прошлого, которая со временем стала не только более вероятной, но и вполне привычной. Итак, хотя ученые долго называли этот период Ренессансом, это было не возрождение. Это был «Несанс» – рождение. Впервые за всю историю человечества Европа оказалась в центре мира.