Джеймс Рэнди - Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения

Мы должны понять роль Дэвиса и Эванса в этом вопросе. Дэвида Дэвиса, редактора научного журнала «Nature», Эванс привел с собой в качестве рецензента-эксперта. За год до этого Крюссар представил в «Nature» отчет, в котором рассказал о 116 подвигах изгибания, совершенных Жираром. Признавалось, что «в некоторых случаях эксперимент сбивался, и был возможен обман. Но мы никогда не видели обмана». Эксперимент с использованием прута из нержавеющей стали проводили в закрытой, но не герметичной, трубе, сказал Крюссаром. Репертуар достижений был больше похож на театральную программку, чем на ряд научных экспериментов, но репутация Крюссара как металлурга заставила Дэвиса отнестись к нему более серьезно, чем он мог бы в противном случае. Его дилемма напомнила мне парапсихологов Рассела Тарга и Гарольда Путхоффа с их туманными «научными» работами, которые опубликовал «Nature».

Эванс, в компании с Дэвисом, уже встречался Жираром и видел, как были сделаны некоторые изгибы. Он не претендовал на компетентность и просто сообщал, что был свидетелем того, что не мог объяснить, но считал, что это должен видеть фокусник. Мы все согласились, что условия, созданные Крюссаром, были несоответствующими, если не сказать больше. Металлические образцы, в частности, не были под хорошим контролем, и Жирару даже предлагали взять пруты с собой домой, чтобы потренироваться с ними, что позволяло заменить их уже изогнутыми стержнями по возвращении В записанных на пленку и заснятых тестах, которые мы видели, всегда было большое количество прутов, разбросанных по столу, а не только один, используемый в данное время. Но вспомните, это был любимый способ работы Жирара. Опять же, мы обнаружили, что этот мышонок выполнял эксперимент.

Дэвис и Эванс, при их первом контакте с Жираром, не сделали попытки что-либо контролировать. Их методом было позволить вещам происходить как обычно — без помех. Таким образом, недостатки, если таковые имеются, будут выявлены. Они были выявлены. И наша работа в тот день убедила нас, что новые условия, с которыми столкнется Жирар, были достаточными, чтобы предотвратить любой обман, но никоим образом не будут препятствовать действию любых подлинных сил. Мы с Дэвисом подробно расписали простые правила, и Эванс был назначен ответственным за коробку с образцами, которые будут использоваться. Мы были готовы.

То, что последовало далее, было комической опереттой. Занимался болтовней, пытаясь сделать изгиб. В какой-то момент на кухне с большим звоном был опрокинут поднос со стаканами. Многие глаза обернулись на шум, но три пары никогда не отрывались от теста. Рэнки, несравненный наблюдатель, стал жертвой хорошего вина и еды, и несколько раз храпел так громко, что мы вынуждены были его будить. Санлавилл не отрывал глаз от эксперимента — за исключением того, что пересекал комнату, чтобы снова наполнить свой стакан, чтобы закурить еще одну из бесконечной цепи противных сигарет, чтобы пообщаться с Рэнки, когда тот проснулся от короткого сна, и чтобы самому несколько раз безмятежно задремать. Если это были стандарты, которые они ранее использовали при постановке тестов Жирара, не было ничего удивительного, что их обманули. Что касается Дэвиса, Эванс и меня, наши глаза отказывали от усталости. Жирар был свеж, как и вначале, и, когда он с энтузиазмом занимался делом, мы неоднократно отмечали, что его энтузиазм включал в себя действия, которых, как мы знали, было вполне достаточно, чтобы оказать достаточное давление на образец. В тот момент мы хотели прервать процесс, чтобы заменить образец на новый. В тот день Крис Эванс нечаянно испортил один образец.

Это был прут с пометкой «999», и мы обнаружили, что в нем было 99.9 процентов чистого алюминия. Небольшие количества других металлов в алюминиевых смесях придают им на удивление разные свойства, но почти чистый металл также удивителен. Крис приложил очень небольшое давление на толстый прут, и тот согнулся так легко, что он был поражен. Таким образом, мы узнали, что почти чистый алюминий очень легко согнуть очень небольшим усилием, и интересно, сколько раз Жирар с успехом использовал этот материал. Мы уже видели довольно жесткий и крепкий прут, который он согнул в предыдущем эксперименте, но мы также знали, при каких условиях он выполнял предыдущие тесты, поэтому здесь не было тайны.

У Жирара не получалось ничего вообще в течение трех с половиной часов, когда его тестировали компетентные и внимательные наблюдатели. (К последним не относятся два присутствовавших французских фокусника. Если бы там был пробивной человек, такой как Жерар Мажакс, у нас было бы лучшее представление с той стороны.) Наше заключение о Жираре было полностью отрицательным, и таким было решение других, кто тестировал Жирара в течение нескольких недель нашего противоборства с великими «экстрасенсом».

Доктор Ив Фарж с двумя помощниками и фокусник Клингзор встретились с Жираром для проведения тестов в Национальном центре Научных Исследований, где Фарж занимал должность директора. Они настаивали на тех же методах и правилах, что мы с Дэвисом и Эвансом разработали ранее. Как и ожидалось, у Жирара ничего не вышло. У меня была долгая встреча с Фаржем задолго до испытаний, и я проинформировал его о мерах предосторожности, хотя я думаю, что он вряд ли нуждался в какой-либо помощи. Он был крепким орешком — именно таким контролем, который был необходим Жирару и должен был быть с самого начала.

Фарж вызвал Жерара Мажакса, чтобы спроектировать вторую часть теста, в которой Жирар должен был перемещать объекты с помощью психокинеза, как было объявлено. Он полностью провалился в двух длительных испытаниях. Хотя он был тщательно и детально проинформирован заранее о характере теста — предосторожность, на которой мы всегда настаиваем, чтобы не допустить жалоб на необычные или сложные условия — он, тем не менее, сетовал, что ему все не нравилось. Крюссар, конечно, вмешался, заявив, что в его тестах условия были не столь жесткими (да, Чарльз, мы хорошо понимаем это), и что Фарже согласился «работать в соответствии с не слишком жесткими протоколами». Ладно, но не со слишком уж свободными.

Группа из Печиней даже вызвала Бернарда Дрейфуса, руководителя Центра ядерных исследований в Гренобле, и в срочном порядке сделала его членом экспертной комиссии. Его раздражало то, что он был плохо подготовлен для всего этого, и он признал отчаяние команды Печиней. Опять ничего не произошло, и Жирар был пойман в конце испытания, после того, как они были официально закончены, положив достаточное усилие к пруту, чтобы вызвать незначительный изгиб около четырех тысячных дюйма. Дрейфус — решив, что не будет больше никаких криков парапсихологов во Франции, что их коллеги в реальной науке не обращают внимание на их результаты — заставил Жирара пройти через серию тестов (используя правила, которые установили мы с Дэвисом и Эвансом) в сентябре 1977 года, действительно приготовив свой паштет из фуа-гра раз и навсегда. Жирар очень старался, но, за исключением теперь ожидаемых несущественных результатов, достигнутых после того, как испытания были закончены, опять ничего не показал, чтобы радикально изменить науку. Дрейфус вдобавок также протестировал парня по имени Стивен Норт, которого Джон Хастед представлял ему как верного чудотворца. Стивен тоже был повержен в прах под пристальным взглядом Бернарда Дрейфуса.