Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Сказанное тем более справедливо по отношению к благам потребляемым. Что получаю я от центнера угля? Тепловые действия сил, которые отдает уголь во время сгорания и которые я оплачиваю его ценой, и больше ничего, ровно ничего. А мое употребление угля заключается в том, что я эти полезные действия — по мере того, как они истекают из блага — соединяю с предметом, в котором я хочу произвести перемену посредством теплоты: употребление продолжается при этом до тех пор, пока сгорающий уголь оказывает свою полезную услугу. А что получает должник от центнера угля, который я ему одалживал на год? Также тепловые проявления сил, которые отдает уголь в течение нескольких часов, и больше ничего, ровно ничего. И у него употребление угля также исчерпывается в течение того же непродолжительного времени. А не может ли он — мне могут задать вопрос — употреблять уголь и извлекать пользу из такового в течение целого года на основании договора о ссуде? Собственник, правда, против этого ничего не имеет, но это невозможно в силу природы вещи. Последняя неумолимо требует, чтобы употребление и пользование прекратились по истечении нескольких часов. От этого договора остается исключительно то, что должник обязан возвратить другой центнер угля только по истечении года. Одним из наиболее странных искажений понятия является толкование того факта, что вместо одного сожженного центнера угля следует отдать другой центнер только по истечении года, в том смысле, что у сожженного центнера угля в течение целого года продолжает существовать объективное пользование!

Таким образом, «пользование» благами, отличное от их естественных «полезных услуг», немыслимо ни в действительном мире, ни в мире логического мышления.

Быть может, тот или другой читатель сочтет уже достаточно убедительными до сих пор изложенные рассуждения. Но предмет слишком уж важен, и убеждение противников слишком уже глубоко для того, чтобы я мог ограничиться вышесказанным, и поэтому я постараюсь привести еще некоторые доказательства против существования пользования, постулируемого теоретиками пользования. Правда, доказываемая мною тема в силу своего отрицательного характера не допускает наглядного доказательства: я не могу представить несуществование предмета так же наглядно, как можно было бы представить его существование. Тем не менее я не ощущаю недостатка в решительных средствах для убеждения; я позаимствую таковые как раз у моих противников. Я поступлю следующим образом. Критериями верной мысли является то, что она приобретена посредством правильного хода доказательств и что она ведет к правильным следствиям. Я докажу теперь, что утверждение противников о существовании самостоятельного пользования не имеет на своей стороне ни одного из этих критериев. Я докажу два факта:

1) что во всех выводах, посредством которых теоретики пользования думали доказать существование постулируемого ими пользования, произошла ошибка или недоразумение; и

2) что допущение самостоятельного пользования по необходимости ведет к не выдерживающим критики следствиям.

Если мне удастся это доказать, тогда, в связи с вышеприведенным доказательством того, что наряду с полезными действиями немыслимо никакое другое объективное пользование, мой тезис приобретет полнейшую наглядность, какую вообще можно приобрести.

Из выдающихся представителей теории пользования особенно много трудились над доказательством существования самостоятельного пользования двое — Германн и Книс. Их доказательства я сделаю поэтому главным образом предметом моей критики. Кроме того критического исследования заслуживают еще и те соображения, которые приводят в пользу этой точки зрения Сэй, этот Нестор теории пользования, и Шеффле. Я начну с разбора этих двух последних авторов, по отношению к которым можно в нескольких словах выяснить то недоразумение, жертвой которого они пали.

Сэй приписывает капиталу производительные услуги или, как он чаще выражается, «работы»; эта работа, по его мнению, и является основой процента на капитал. Можно было бы, конечно, придраться к выражению «услуги» и «работа», которые скорее подходят для действий одушевленных существ, чем неодушевленного капитала: в сущности, однако, Сэй несомненно прав — капитал производит «работу». Но, по моему мнению, так же несомненно и то, что работа, в самом деле произведенная капиталом, заключается в том, что я определил словом «полезные действия» благ и что образует основу валового процента, или же ценности благ. Сэй, очевидно, молча предполагает, что капитал оказывает также услуги, отличные от полезных действий, услуги, которые могли бы сделаться отдельными основами чистого процента, но не дает этому никакого доказательства, по всей вероятности, потому, что он совершенно не заметил опасной двусмысленности своего понятия «services productifs».

Нечто подобное можно сказать и о Шеффле. Я оставляю в стороне субъективные значения понятия «пользования» в его более раннем сочинении, которое вообще не соответствует характеру теории пользования и которое он в последнем издании своего «Bau und Leben» молча взял обратно. В этом последнем сочинении он, однако, называет блага «запасом полезного потенциала» (Vorräte nutzbarer Spannkräfte) (III. 258), а пользования — «функциями благ», «эквивалентами полезных веществ по отношению к живому труду» (Aequivalente der nutzbaren Stoffe an lebendiger Arbeit» (III, с. 258, 259), «живой энергией неодушевленной социальной субстанции» (Lebendige Energien der unpersönlichen Sozialsubstanz) (с. 313). Все это совершенно верно; но функция благ, проистекающая из запаса полезного потенциала, представляет собой опять-таки не что иное, как наши полезные услуги, эквивалентом которых, в свою очередь, является не чистый процент на капитал, как это полагает Шеффле, а валовой процент или же ценность потребляемых благ. Вследствие этого недоразумения Сэй и Шеффле доказывают существование совершенно иного явления.

Психологически интересным является способ, посредством которого приходит к своему самостоятельному «пользованию» Германн.

Первое введение понятия пользования сделано под флагом пользования длящимися благами. «Земельные участки, постройки, утварь, книги, деньги имеют длящуюся потребительную ценность. Их употребление, в течение которого они существуют, называется пользованием; это пользование может быть рассматриваемо как самостоятельное благо, которое может само по себе достигнуть меновой ценности, называемой процентом» 507 . Настоящее доказательство существования самостоятельного пользования, обладающего самостоятельной ценностью, здесь не дается; оно, впрочем, и не нужно, так как всякий знает, что употребление земельного участка или дома, в самом деле, может самостоятельно оцениваться и продаваться. Однако — и на это должно быть обращено особенное внимание — то, что в этой связи каждый читатель будет и должен понимать под словом «пользование», представляет собою валовое пользование длящимися благами, субстрат арендной платы при земельных участках, наемного процента при домах или то же, что я выше обозначил полезными услугами благ. Самостоятельное существование этого «пользования» наряду с носителем этого пользования допустимо потому, и только потому, что пользование, о котором теперь идет речь, не исчерпывает собой самого блага: мы вынуждены согласиться, что пользование представляет собой нечто от блага отличное, самостоятельное потому, что благо продолжает существовать наряду с таковым, сохраняя при этом часть своих полезных свойств.