Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Я не буду утверждать, что взгляд на употребление этих отдаленных действий блага, как на употребление самого блага, абсолютно неверен: во всяком случае оба вида употребления имеют совершенно различный характер. Пускай даже, если я езжу верхом на лошади, это называют употреблением той травы, которую съела моя лошадь, во всяком случае не подлежит никакому сомнению, что это вид употребления, совершенно отличный от непосредственного употребления травы, вид, который в существенных чертах подлежит совершенно другим условиям.

Если поэтому желают провести аналогию между ролями двух благ или двух видов благ по отношению к употреблению, то нужно при этом, очевидно, иметь в виду два совершенно одинаковых рода употребления: следует сравнивать или непосредственное употребление одного блага с таким же употреблением другого или же опосредованное употребление двух благ, но нельзя сравнивать непосредственное употребление одного блага с опосредованным употреблением другого; в особенности этого не следует делать тогда, когда из этого сравнения желательно вывести дальнейшие научные заключения. Такого рода ошибку и сделал Германн. В самом деле, как длящиеся, так и потребляемые блага допускают оба вида употребления. Непосредственное употребление угля, блага потребляемого, выражается в сгорании, опосредованное, — как вполне справедливо замечает Германн, — в употреблении железа, производству которого он содействует. Равным образом всякое длящееся благо, как, например, всякая прядильная машина, наряду с непосредственным употреблением, выражающимся в производстве ниток, имеет также и опосредованное употребление, выражающееся в употреблении ниток для изготовления сукна, в употреблении сукна для изготовления платья, в употреблении самого платья и т. д. При правильном сочетании можно было бы, очевидно, проводить аналогию между непосредственным употреблением длящихся благ и моментальным потреблением потребляемых благ 509 и между длящимся опосредованным употреблением потребляемых благ и таким же длящимся опосредованным употреблением длящихся благ. Сопоставление Германна, однако, неправильно: он проводит аналогию между непосредственным употреблением длящихся благ и совершенно не аналогичным опосредованным употреблением потребляемых благ, соблазнившись тем, что оба рода употребления «длящиеся», и не обратив внимания на то что именно эта «длительность» покоится в обоих случаях на совершенно различных основах.

Вышеприведенные рассуждения, по моему мнению, достаточно выяснили, что проведенная Германном аналогия между «длящимся» употреблением длящихся и потребляемых благ во всяком случае не состоятельна. Нетрудно показать, что ошибка заключается как раз в решающем месте. Почему, в самом деле, можно себе представить у длящихся благ самостоятельное употребление с самостоятельной ценностью наряду с самим благом? Конечно, не потому только, что употребление их длящееся, а потому, что начавшееся употребление их не поглощает всего блага, всей ценности такового, потому что как в полученной, так и в еще не полученной части непосредственной его полезности имеются два различных элемента, которые существуют параллельно и из которых каждый обладает при этом хозяйственной ценностью. У благ потребляемых имеет место как раз противоположное. Каждое употребление исчерпывает здесь полезность, присущую благу, сполна, и ценность этого употребления всегда тождественна со всей ценностью самого блага. Мы не имеем здесь двух предметов, одновременно обладающих ценностью, хотя бы в продолжение одной минуты; мы имеем здесь только один и тот же предмет, обладающий ценностью, последовательно два раза. При употреблении угля и руды для изготовления железа последние потребляются; за такое употребление этих благ платят всю их ценность и не сохраняют при этом ни одной частицы, которая продолжала бы существовать с самостоятельной ценностью наряду с этим потреблением или после него. Совершенно так же обстоит дело при употреблении железа для изготовления гвоздей. Железо потребляют, и за это потребление платят всю ценность железа; от него опять-таки не остается ни малейшей частицы. Мы никогда одновременно не имеем параллельно вещи и употребления таковой — мы имеем только вещи «уголь и руду», «железо» и «гвозди» последовательно в зависимости от соответствующего употребления. При таком положении вещей нельзя никоим образом, ни посредством аналогии, ни другим каким-нибудь способом, выяснить, каким путем «употребление» потребляемого блага может приобрести самостоятельное существование и самостоятельную ценность наряду с самим благом.

Вывод, сделанный Германном на основании аналогии, в действительности не правильнее, например, такого вывода: из большого бассейна я могу в продолжение часа выливать каждую секунду литр воды. Каждый из 3600 вылитых литров воды имеет самостоятельное существование и представляет собой предмет, отличный и от той воды, которая была вылита раньше, и от той, которая осталась в бассейне. Если же я имею только один литр воды и переливаю его постоянно из одного сосуда в другой, то я могу также в продолжение часа выливать каждую секунду один литр: следовательно, и в этом случае должно существовать 3600 самостоятельных литров, которые можно вылить из наших сосудов.

Германн делает, наконец, третий шаг: он подразделяет употребление длящихся благ на два элемента: на элемент, который один только заслуживает название употребления или пользования, и на элемент «износ». Я должен сознаться, что этот последний шаг сильно мне напоминает известную проделку Мюнхаузена, в которой последний спускается с луны при помощи веревки, которую он постоянно обрезывает над своей головой и привязывает внизу. Германн совершенно так же понимает сначала все (валовое) пользование длящимися благами, как пользование, до тех пор, пока он посредством аналогии, основанной на таком понимании, не нашел также пользования и у благ потребляемых. Лишь только он добился этого, он выбрасывает за борт свое первоначальное понятие пользования, не заботясь о том, что он этим уничтожает также и точку опоры, на которой он основывает свое позднейшее самостоятельное понятие пользования, и что это последнее висит теперь в воздухе.

Это обстоятельство ведет еще к другим непоследовательностям; о них я буду говорить ниже. Здесь же я ограничусь только констатированием того, что действительно подкупающие на первый взгляд рассуждения Германна, если исследовать их основательнее, покоятся исключительно на неверной аналогии.

Я допустил бы существенный пробел, если бы не распространил своей критики и на основательные и добросовестные исследования нашего вопроса Книсом. Выводы этого замечательного ученого обнаруживают сходство с учением Германна в двух отношениях: на первый взгляд они кажутся такими же убедительными, как и выводы последнего, и этой своей убедительностью они также обязаны искусному применению аналогий, которые я, однако, также должен буду объявить несостоятельными.