Ричард Уотсон - Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Однако цель многих диджитал компаний, например, – как раз зарабатывать деньги, продавая себя. Кроме того, кажется, они стремятся дестабилизировать рынок, поставляя что-то быстрее и удобнее, чем конкуренты. Но в конечном итоге для чего? Какова их великая цель? Для чего они нужны, помимо экономии времени и привлечения клиентов для рекламодателей?

Высокочастотный трейдинг – это, безусловно, умно, но социально бесполезно. Он не делает ничего, только деньги для небольшого количества людей. Кроме того, в то время как риска для владельцев алгоритмов практически не существует, для общества в целом это совсем не так. Огромные прибыли приватизируются, но огромные потери, как правило, распределяются на всех.

Объединение в сеть имеет множество преимуществ, но также означает и общие риски, то есть возможность общесистемного сбоя. До сих пор нам везло. Обвал биржи вроде того, что произошел 6 мая 2010 года, – единичный случай. В тот момент высокоскоростные торговые алгоритмы решили продать акции на миллиарды долларов в считанные секунды, вызвав мгновенный приступ паники. Наша слепая вера в могущество и непогрешимость алгоритмов делает такие сбои более вероятными и более серьезными. Кристофер Стайнер, написавший « Автоматизация: как компьютерные алгоритмы завоюют мир » («Automate This: how algorithms came to rule our world»), сказал: «Мы уже находимся на полпути к миру, в котором почти всем управляют алгоритмы. Как только их власть укрепится, у них сконцентрируется все богатство».

О том же писал и Николас Карр: «Ошибка в расчете рисков, усугубленная высокой скоростью компьютеризированных торговых программ, сыграла важную роль в обвале мировой финансовой системы в 2008 году». Дигитализация помогла создать высокорисковый ипотечный рынок и с безумной скоростью распространила его. Но негативные сетевые эффекты [32] Сетевой эффект – эффект в экономике и бизнесе, который пользователь товара или услуги оказывает на ценность этого продукта или услуги для других пользователей. привели к тому, что рынок схлопнулся с поразительной скоростью, отчасти потому, что финансовым сетям удалось распространить панику столь же легко, сколь быстро они смогли переуступить долг.

Сетевые эффекты могут очень быстро создавать сообщества и рынки, но они же могут и их и уничтожать, причем с той же скоростью и свирепостью. Учитывая, что мировыми финансовыми рынками, оказывающими влияние на наши сбережения и пенсии, все чаще управляют алгоритмы, у нас есть серьезный повод для беспокойства. В конце концов, кто анализирует алгоритмы, которые осуществляют анализ?

Интересный факт: люди тратят больше денег, когда пользуются цифровыми или электронными деньгами, а не наличными. Дело в том, что цифровые деньги – это нечто неосязаемое, они невидимы, и потому наши траты становятся менее осторожными. А если деньги принадлежат кому-то другому – например, удаленной организации, а не знакомому человеку, – безрассудство и импульсивность только усиливаются.

Сьюзен Гринфилд утверждает, что оцифровывание создает ощущение одноразовости и чего-то необязательного, и связывает это с современными финансовыми проблемами. Если вы выросли на компьютерных играх – «стрелялках», то став трейдером, вполне можете решить, что получите те же ощущения и от электронной торговли – без каких-либо последствий в реальном мире. Есть риск, что вы потеряете чувствительность.

Глядя на цифры на экране, легко забыть, что эти цифры представляют собой деньги и – в конечном счете – людей. Отсутствие контакта с тем и другим может иметь критически важные последствия. Более того, мы, как правило, хуже воспринимаем информацию, когда она появляется на экране на фоне огромного числа других отвлекающих цифр.

У невнимательности есть и другие последствия. Значительные расширения подвалов – вроде того, на который я однажды наткнулся, – представляют собой нечто большее, чем просто обеспечение дополнительной жилой площади. Они символизируют пропасть, разверзающуюся между самовлюбленными людьми, считающими, что они могут делать все, что захочется, раз в состоянии себе это позволить, и остальными – теми, кто пытается цепляться за некое подобие общности в реальном мире. Состоятельное меньшинство даже получает удовольствие, видя, скольких местных жителей оно способно огорчить, будто это какой-то вариант замечательной компьютерной игры. Естественно, в ходе этого бесконечного бурения вглубь и долбежки во все стороны большинство чувствует только одно, желание остановить это безумие, сказать: «Хватит!»

В центральной части Лондона, где большой дом может стоить 10 миллионов фунтов, перестройка подвала – не редкость, ведь в нем можно расположить подземный паркинг, спортивный зал, бассейн, помещение для персонала (последнее является технически незаконным). В принципе, это здорово – иметь возможность загнать акулу, одно из самых опасных существ в природе, под землю на глубину 15 метров, но местные власти высказались категорически против.

Аргумент в пользу расширения подвала вглубь основан на идее главенства отдельной личности в современном обществе. Это ее деньги (цифровые или иные), и ей должно быть позволено делать с ними все что угодно. Нет даже необходимости извиняться перед соседями за шум, грязь и неудобства. Те, кто выступает против подобных перестроек, говорят о необходимости оберегать психику окружающих людей, а также о том, что добрососедство и социальная сплоченность опираются на общие интересы, определенный уровень вежливости и сотрудничество.

Если люди начинают строить в подвалах частные кинотеатры с гигантскими цифровыми экранами, это означает, что они не собираются посещать местные кинотеатры, которые, в свою очередь, оказывают влияние на жизнеспособность всего района. Иными словами, отсутствие разумной сдержанности и смирения кучки эгоцентричных выскочек ограничивает возможности всего сообщества.

Конечно, вину за подобные события нельзя полностью возложить на цифровые технологии, но сама идея о том, что человека можно и нужно оставить в покое и позволить ему делать или говорить все, что ему заблагорассудится, ими активно поддерживается. В каком-то смысле это похоже на то, как повышение уровня защищенности водителя ухудшает поведение некоторых автовладельцев по отношению к другим участникам дорожного движения.

Доступ к современным технологиям, особенно к технологиям персональным и мобильным, усиливает разобщенность, что, в свою очередь, уменьшает потребность в физическом взаимодействии и необходимость учитывать чувства других людей. Удаленный доступ вполне способен убить человеческую близость и стремление к общению. Однако с другой стороны, цифровые технологии могут быть использованы для выявления и посрамления людей, которые творят зло с точки зрения широкой общественности.