Джарон Ланир - На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

– Ты не мог бы убрать инструменты со стола? Я хочу есть и боюсь сдвинуть их с места.

Очевидно, органомания неизлечима. Сейчас у нас дома больше тысячи инструментов, может, две тысячи, и я умею играть на каждом из них, причем на таком уровне, чтобы получать от игры удовольствие. Не так впечатляюще, как могло бы показаться, поскольку инструменты похожи друг на друга, но все же моя страсть занимает огромное место в моей жизни.

Я всегда говорю: «По крайней мере, это дешевле, чем героин», но не уверен, что это правда. История инструментов подождет до следующей книги, я говорю о них на этих страницах, потому что они играют главную роль в моей оценке виртуальной реальности.

Если улучить момент и сосредоточиться на своих чувствах, можно уловить множество видов гаптической культуры, о которых мы не знаем. Я нашел свою любимую разновидность в игре на музыкальных инструментах.

Когда учишься играть на инструменте, пришедшем из далекого прошлого далекой страны, необходимо научиться двигаться хоть немного похоже на оригинальных исполнителей. Музыкальные инструменты открывают гаптический канал через века и континенты, как и писательство, но музыка более личная, и в ней меньше символической нагрузки.

Звук некоторых музыкальных инструментов выражает силу и натиск. Разные рога и рожки, волынки и барабаны служили боевыми орудиями, почти оружием. При игре на них задействуется сила самых крупных мышц, и нужно очень хорошо собраться, чтобы сконцентрировать ее. Размер мышечных групп, которые вы используете, зависит от ритмов, которые вы играете. Утерянная музыка оживает, хоть и ненадолго, в пространстве между вашим телом и старинным инструментом.

Другие музыкальные инструменты схожи с человеческим телом, а не с внешней ситуацией, так что на них можно играть, почти не двигаясь и приближаясь к трансу. Уд как раз из таких. Некоторые духовые инструменты заставляют обратить внимание на более тонкие нюансы игры – например, сякухати и другие, благодаря которым хочется играть точнее, быстрее и зрелищнее, чем на современной флейте. Разница чувствуется в горле.

Музыкальные инструменты могут оказаться не только лучшими гаптическими интерфейсами. Это лучший интерфейс любого типа, если нас заботит вопрос совершенства владения ими и степень экспрессивности.

Музыкальные инструменты показывают нам границы возможного; как далеко должна зайти наука о компьютерах, прежде чем мы сможем назвать ее хотя бы началом.

Гомункулярную подвижность десятилетиями изучали в лабораториях всего мира, поскольку это отличная возможность понять связь мозга с остальным телом.

Здесь следует особо отметить двух ученых. Один из них, Мел Слейтер (Барселонский университет и Лондонский университетский колледж), провел несколько замечательных экспериментов, например проверил, могут ли люди научиться пользоваться хвостом, если хвосты есть у их аватаров [58]. Ответ: люди замечательно пользуются хвостом. Мы лишились их сравнительно недавно в масштабах эволюции, так что наш мозг совершенно не удивляется, обнаружив их на своем месте. Это лишь случайный пример из его долгой карьеры; не могу воздать должное работе Мела здесь, но пристально слежу за ней.

Я очень ценю Джереми Бейленсона из Стэнфорда. Мне довелось с ним поработать, когда он был еще студентом, а теперь он заведует впечатляющей лабораторией по всестороннему изучению аватаров [59]. Его работа смелая и запоминающаяся. Он изучал, как меняется восприятие людей друг друга, когда их аватары меняются. Увы, социальный статус человека меняется, когда его аватар становится выше, и работа Джереми может многое рассказать нам о расизме и других неприятных сторонах нашего характера.

Вместе с Джереми мы решали непростую долговременную задачу по составлению диапазона возможных аватаров. К телам каких существ люди адаптированы или преадаптированы?

Иногда студенты Джереми проходят практику в моей лаборатории. Должен отметить один недавний случай. Андреа Стивенсон Вон, тогда студентка, а ныне преподаватель в Корнелле, в 2015 году разработала прототип приложения по устранению боли при помощи аватаров.

Замысел таков: пациент с хроническим болевым синдромом рисует виртуальные татуировки на тех местах, где чувствует боль, а затем общается с людьми в смешанной реальности, где татуировки социально допустимы. Затем врач заставляет татуировки растекаться по коже и исчезать. Ее работа может стать шагом на пути к снижению субъективного ощущения интенсивности хронических болей.

А еще это способ использовать неприятные эффекты, которые зафиксировал Джереми, во благо. Конечно, виртуальной реальностью можно запугать людей, сделать их подобострастными или, наоборот, расистами, специально подстроив нужный дизайн аватаров, но, возможно, нам удастся и вылечить болевой синдром.

У меня не хватает слов, чтобы сказать о том, насколько еще молода наука о виртуальной реальности. Мы до сих пор знаем слишком мало.

В период полусумрака, когда мы создавали экспериментальные языки фенотропного программирования, контролируемые перчатками, но еще до того, как мы смогли создавать прототипы социальной виртуальной реальности в соответствующей трехмерной графике с очками, нашу разношерстную компанию ничто официально не держало вместе.

Тома, Энн, Янга, Чака, Стива и другие приходящие и уходящие любопытные души держал безумный интерес, но все мы занимались и другими делами. Энн и Янг заканчивали диссертации в Стэнфорде, а Чак, Стив и Том зарабатывали себе на жизнь участием в многочисленных проектах.

Так же как и я сам. До того как появилась первая компания, выпускающая продукты виртуальной реальности, VPL Research, я попытался сделать пробный проект с Уолтером Гринлифом.

Уолтер работал над диссертацией по нейрофизиологии в Стэнфорде, и вышло так, что его стратегия пикапа в университетском городке не имела себе равных. «Не хотите ли принять участие в эксперименте в стэнфордской секс-лабортории?» У участников эксперимента ученые вызывали оргазм с помощью прикрепленных сенсоров.

Попасть в лабораторию можно было по винтовой лестнице, ведущей под стилизованный в духе Ренессанса купол обветшавшего, но щедро украшенного старого здания, в котором долгое время проводили официальные приемы. Затем нужно было раздвинуть занавеску из нитей бус и пройти мимо психоделических плакатов на стенах. В подвале этого здания хранились трупы для медшколы, и оно приобрело славу универсального магазина для изучения окутанных тайной священных уровней человеческого существования. Секса, сна и смерти.