Бина Венкатараман - Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

Но у людей остается преимущество, когда дело доходит до выявления глубоких перемен и понимания факторов, не связанных с прошлыми прецедентами или тенденциями. Говард Маркс – глава Oaktree Capital Management и широко уважаемый инвестор, – отметил, что доверие фондов количественного инвестирования компьютерным моделям может стать их ахиллесовой пятой. Компьютеры рассчитывают прибыль, полагаясь на ранее актуальные шаблоны.

– Они не могут предсказать изменения в этих шаблонах и отклонения от них, таким образом переоценивая надежность прошлых норм, – пишет он.

Компьютерная модель, использующая исключительно данные прошлого и настоящего, может недооценить способность нового генерального директора положительно повлиять на стоимость акций, если в прошлом у компании не было успешных руководителей. Тот же генеральный директор может прекрасно справиться со сложными временами, которые ожидают впереди. Человек обладает способностью – по крайней мере, гипотетически – более глубоко анализировать тенденции, которые находятся за пределами типичного набора данных, и выходить за рамки числовых показателей.

Напротив, чрезмерное доверие компьютерам при принятии решений приводит к переоценке метрик, потому что большинство программ опираются главным образом на числовые показатели. И хотя компьютер может осуществить покупку или продажу акций с точностью до миллисекунды, такое молниеносное принятие решений способно привести к катастрофе, если алгоритм не распознает риск, понятный только человеку. Серия автоматических решений может быстро привести к краху фирмы или даже всего фондового рынка.

В мире, где искусственный интеллект играет все более заметную роль, люди по-прежнему будут превосходить машины в комплексных и эмпатических задачах, считает Хассабис. Человеческое преимущество также заключается в нашей способности смотреть за пределы данных и целей, на достижение которых мы можем запрограммировать машины. Иногда победить в игре – не самое главное.

Мы еще не приспособились к этой новой тенденции. Прямо сейчас в медицине бо́льшую роль играет правильная постановка диагноза – самая ближайшая цель. Меньше внимания и меньше ресурсов тратится на долгосрочную работу по уходу за больными пациентами и на их ознакомление с плюсами и минусами разных вариантов лечения. Точно также в инвестициях основной упор делается на более точное прогнозирование числовых показателей и цен акций в следующем квартале, а не на оценку долгосрочной ценности бизнеса. Нам еще предстоит понять, что дальновидность превосходит по ценности информацию в игре, в которую мы играем с машинами.

Технологии и наша экономика развиваются так, чтобы дать людям привилегию смотреть далеко наперед, быть чуткими, уделять внимание деталям и мыслить стратегически. Было бы безрассудно в этой ситуации продолжать опираться лишь на краткосрочные показатели и отдавать все силы достижению ближайших целей. В будущем человеческая ценность будет заключаться в том, как мы рассуждаем и что ценим, а не в достижении уровня компьютеров при анализе данных.

Успех фирм вроде Eagle, Baupost и Berkshire Hathaway показывает, что терпение окупается, когда все остальные стремятся к немедленным результатам. Но иногда организации вынуждены следовать за недальновидной толпой, чтобы выжить.

Рыболовный бизнес страдает от этого уже многие годы. Рыбакам, в том числе тем, кто стремится передать свое дело детям и внукам, трудно перестать добывать рыбу при угрозе ее популяции. Рыбаки торопятся воспользоваться ресурсом, пока его не опустошили другие, – даже если это означает, что в конечном счете все они проиграют.

До недавнего времени Бадди Гиндон был одним из таких рыбаков. Его рыболовное предприятие, базирующееся в Техасе, охотилось на красных луцианов на побережье Мексиканского залива. Уже более пятидесяти лет рыбаки вылавливали слишком много красных луцианов, подводя их к грани исчезновения. В начале XXI века популяция рыб сократилась до 4 % от изначального уровня, что поставило ее под угрозу полного уничтожения.

Долгое время правительство США пыталось защитить красного луциана и другие рыбные ресурсы в федеральных водах. Они устанавливали ежегодный лимит вылова и разрешали рыбалку только в определенные дни каждого сезона, пока не была достигнута годовая квота. За один заход рыбакам Мексиканского залива разрешили наполнять их лодки максимум 900 килограммами красного луциана, что стало их ежедневной целью. В течение этих назначенных дней несколько раз в год рыбаки соревновались друг с другом, чтобы добыть как можно больше рыбы. Им нужно было победить друг друга в скорости уничтожения истощающегося ресурса.

Гиндон говорит, что он и его коллеги рыбачили словно пираты. Они сбегали со свадеб и бейсбольных матчей своих детей, чтобы первыми добраться до рыбы в разрешенные дни. Они даже прокрадывались в море под покровом ночи. Из-за суточного лимита в 900 килограмм они бросали за борт мелкую рыбу, чтобы оставить на продажу только крупную. Но рыба, выловленная из глубин океана, обычно не выживала после возвращения в море. Мертвый улов километрами тянулся за лодками.

За эти дни рыбаки убивали огромное количество рыбы: то, что они законно и незаконно вывозили на берег, и то, что бросали в море в качестве мертвых отходов. Это нанесло ущерб размножению красного луциана и не позволяло популяции ежегодно восстанавливаться. По мере того как улов уменьшался, коммерческие рыболовецкие суда уходили все дальше и дальше от берега и все дольше искали рыбу. Даже шторм не препятствовал их желанию получить как можно больше улова в разрешенные дни. Они тратили впустую топливо, время и деньги. И ловили рыбу безрассудно.

В то же время на суше пострадал и сам рынок красного луциана. Рыба была доступна в избытке в определенные дни по низким ценам и отсутствовала все остальное время года. Повара убирали этот вид из своих меню, и рыбаки получали все меньше и меньше прибыли, вкладывая больше усилий, чтобы ловить рыбу с большим риском для себя и своих команд.

Даже если рыбаки вроде Бадди Гиндона хотели ловить рыбу умеренно и поступать дальновидно, политика особых дней лишала их такой возможности. Все пытались первыми добраться до рыбы, и осторожным рыбакам ничего не оставалось.

– Из-за этого я уничтожал свой собственный промысел, – сказал мне Гиндон. – Можешь называть меня преступником, но таким меня сделали правила.

Рыболовство уже давно считается классическим образцом «трагедии общин». Новаторское эссе Гарретта Хардина 1968 года описывает это экономическое явление как парадокс заботы об общих ресурсах. Борьба за общий ресурс, будь то рыба или золото, подстегивает людей использовать этот ресурс как можно больше.У людей нет мотивации сохранять ресурс, несмотря на то что со временем он истощается. Лауреат Нобелевской премии экономист Элинор Остром отметила, что и до Хардина были мыслители, пропагандирующие эту идею. Аристотель писал в своей «Политике»: «К тому, что составляет предмет владения очень большого числа людей, прилагается наименьшая забота. Люди заботятся более всего о том, что принадлежит лично им; менее заботятся они о том, что является общим» [71] Аристотель. Политика // перевод С. А. Жебелева. – Сочинения: В 4 т. Т. 4. – М.: Мысль, 1983. .