Бина Венкатараман - Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

В то же время, атомная электростанция в соседнем районе была построена так, чтобы устоять перед цунами. Единственный инженер-строитель из всех нанятых компанией Tohoku Electric Power знал историю о мощном цунами Дзёган-Санрику 869 года, потому что оно затопило дзиндзя [90] Дзиндзя – синтоистское святилище. – Прим. пер. в его родном городе. В 1960-х годах инженер Яносукэ Хираи настоял, чтобы АЭС Онагава построили дальше от моря и на более высоком уровне, чем это первоначально предполагалось. В конечном счете ее подняли почти на 15 метров над уровнем моря. Яносукэ настоял, чтобы морская дамба была больше изначально запланированных 12 метров. Он не дожил до 2011 года, чтобы увидеть, как двенадцатиметровые волны разрушили большую часть рыбацкого городка Онагава, в 120 километрах к северу от Фукусимы. Атомная электростанция – самая близкая в Японии к эпицентру землетрясения – осталась нетронутой. Местные жители даже устроили убежище в ее спортзале.

Ко времени нашего визита представители TEPCO все еще не оправились от стихийного бедствия. Они сообщили нашей делегации, что теперь собираются создать «самую безопасную» атомную электростанцию в мире – копию АЭС Касивадзаки-Карива на западном побережье Японии, в префектуре, которая разделяет границу с Фукусимой. Меры предосторожности, которые они описали для предотвращения будущей катастрофы, включали дамбу высотой в 15 метров, резервуар для воды на двадцать тысяч тонн для охлаждения реактора, сорок две пожарные машины и двадцать три грузовика с генераторной установкой в качестве резерва, чтобы в любой чрезвычайной ситуации реактор можно было охладить. Каждый месяц предполагались учения по действиям в чрезвычайных ситуациях. Было ясно, что они готовили модернизированную станцию к тому же бедствию, которое они недавно пережили на Фукусиме и которое все еще давало о себе знать.

Бывший высокопоставленный чиновник Пентагона и эксперт по энергетической безопасности из американской делегации спросила руководителей TEPCO, готовят ли они электростанцию к другим опасностям помимо цунами. Представители компании лишь вопросительно посмотрели на нее. Она спросила их о возможных нападениях со стороны Северной Кореи, которая ранее на этой неделе запустила ракету в исключительную прибрежную экономическую зону Японии. Представители ответили, что не учли этого. Не подумали они и о сценариях с повышением уровня моря, что может усилить штормовой нагон будущих циклонов, или тепловыми волнами, возможными из-за изменения климата. Другими словами, «самая безопасная» атомная электростанция будет действительно в безопасности только в конкретных ситуациях, знакомых по ужасам недавнего прошлого. Японский чиновник, который позже услышал об этом разговоре, разделил тревогу коллеги из США.

То, что остается в памяти, помогает нам подготовиться к будущему. То, что из памяти исчезает, может покинуть и представления о будущем.Такое происходит даже в местах, где происходили ужасные бедствия. Сенека написал «Натурфилософские вопросы» сразу после землетрясения в Помпеях в 62 году. В них он рассказал о местных жителях, которые находились в постоянном страхе и бежали или хотели бежать из региона. Семнадцать лет спустя, согласно рассказу Плиния Младшего, страхи перед дрожащей землей исчезли из памяти местных жителей, и тысячи людей игнорировали подземные толчки до извержения вулкана.

Люди наиболее активно отказываются от вакцинации в те моменты истории, когда конкретное заболевание встречается реже всего. Популярное движение за отказ от вакцинации против оспы набрало обороты после периода низкого уровня заболеваемости в Лондоне в 1850-х годах, а через 20 лет – в Соединенных Штатах. Разрушительная сила болезней исчезает из памяти в тех обществах, где прививки уже широко распространены: именно это утверждают эпидемиологи Саад Омер и Диана Сен-Виктор, которые проследили историю всемирных кампаний вакцинации, начиная с XIX века в Англии. Омер и Сен-Виктор считают, что сложнее всего преодолеть «последний рубеж» вакцинации и охватить все население на фоне роста отказов и снижения заболеваемости.

Как только происходит катастрофа, наблюдается всплеск страхования от несчастных случаев. Например, после землетрясения 1994 года в калифорнийском городе Нортридж две трети местных жителей к следующему году уже обзавелись страховкой. С тех пор в Калифорнии не было сильных землетрясений (на момент написания этой книги), и, как показали уортонские экономисты Боб Мейер и Говард Кунройтер, в последнее время менее 10 % домовладельцев в районе высокого риска застрахованы от землетрясения. Скорее всего, жители не будут защищены во время следующего сильного толчка, убытки от которого могут составить сотни миллиардов долларов.

Мы переносим нашу коллективную амнезию на прогностические модели, предназначенные для расчета будущих рисков. Даже эксперты по рискам совершают ошибку, когда не вглядываются достаточно глубоко в историю или ограничивают компьютерное моделирование временными рамками, для которых у них есть более надежные данные. Симуляция цунами, используемая TEPCO для постройки АЭС Фукусима-дайити, не учитывала более глубокие исторические данные об огромных волнах в регионе, используя только недавние сведения о землетрясениях и цунами.

В преддверии финансового кризиса 2008 года и Мирового экономического кризиса Moody’s, одно из трех крупнейших агентств, которые предоставили ипотечным ценным бумагам первоклассный рейтинг AAA, гарантируя их высокую степень безопасности в качестве инвестиций, использовало модели с американскими данными по жилью лишь двадцатилетней давности при оценке риска дефолта. Нейт Сильвер отметил, что период, когда цены на жилье выросли и общие просроченные платежи были низкими, не представлял истинного риска, потому что он не показал, как ипотечные дефолты могут быть соотнесены друг с другом, вызывая цепные реакции. Агентство пренебрегало информацией предыдущих десятилетий, в том числе Великой депрессией, которая могла бы показать опасность невыполнения людьми обязанностей по ипотечным кредитам из-за резкого падения цен на жилье. В 2007 году непогашение кредитов распространялось по рынку жилья как вирус, а рискованные ценные бумаги обрушились, нанеся ущерб экономике. Два агентства кредитной классификации Moody’s и S&P оценили риск дефолта ценных бумаг в двести раз меньше, чем произошло в действительности. Экономисты и политики практически игнорировали риск рецессии. Агентства, конечно, также имели извращенные финансовые стимулы, поскольку инвестиционные банки платили им отчисления за оценку своих финансовых инструментов, куда входили высокорискованные ипотечные ценные бумаги и облигации, обеспеченные кредитом.