Бина Венкатараман - Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

За несколько месяцев до начала Олимпийских игр 1972 года в Мюнхене Зиберу поручили придумать сценарии, в которых что-то может пойти не так. Он хорошо знал город и зарабатывал прогнозированием кризисных ситуаций, поэтому стал советником олимпийской команды по безопасности. Его двадцать шесть сценариев варьировались от зрителей, которые выталкивают друг друга в бассейн, до атаки шведской террористической группировки, влетающей на самолете в олимпийский стадион. Он рассмотрел возможные сюжеты с баскской сепаратистской группировкой ЭTA и Ирландской республиканской армией, ведь в Олимпиаде участвовали признанные всем миром национальные государства, а не субнациональные группы.

Мюнхен был первым немецким городом, проводившим Олимпиаду после 1936 года, когда Гитлер председательствовал на играх в Берлине. Организаторы надеялись бросить вызов стереотипам о немцах как об угрюмой и милитаристской нации и создать образ беззаботный страны, по характеру более близкой к средиземноморским. Немцы назвали мероприятие «Die Heiteren Spiele», что примерно переводится как «веселые игры». Талисманом стала разноцветная такса по имени Вальди.

Сценарий, который развернулся на Олимпийских играх, был двадцать первым в списке Зибера. На разработку гипотетической «Ситуации 21» психолога подтолкнули новости в газетах, где рассказывалось о тактике палестинских экстремистов: за год до этого террористическая группировка «Черный сентябрь» провела несколько операций в Европе. Зибер также подумал о тенденциях самих игр: в них могли участвовать только признанные государства. Когда палестинские группы просили представить свою олимпийскую команду на играх в Мюнхене, их просьбу проигнорировали и отклонили.

Возможно, простые меры безопасности предотвратили бы «Ситуацию 21». Организаторы игр не пошли даже на самые элементарные и недорогие из них: не поставили ограждения из колючей проволоки по периметру забора и не обеспечили вооруженную охрану. Спортсменов можно было расселить по спортивным направлениям, а не по странам, как и предлагал Зибер, чтобы израильтян было не так легко захватить. Вместо этого организаторы Мюнхенских игр попросили Зибера упростить его ужасающие сценарии, чтобы они выглядели менее апокалиптическими и больше подходили для задуманных ими беззаботных игр.

В неприятии организаторами сценариев Зибера большую роль сыграл мощный фактор: история. Коллективная память об ужасах Холокоста и правлении Гитлера во время предыдущих Олимпийских игр все еще присутствовала и невольно ощущалась во всем мире, особенно в Германии. Много немцев, переживших Третий рейх, чувствовали позор из-за причастия к одному из самых разрушительных и отвратительных режимов в истории. Они испытывали непреодолимое желание компенсировать прошлое, сделать игры непринужденными и избавиться от восприятия страны как полицейского государства.

Мы и сегодня видим, как болезненные воспоминания влияют на наши решения, в том числе и в Соединенных Штатах. До 11 сентября даже страховые компании, которые зарабатывали на расчете будущих рисков, не учитывали в своей политике чрезвычайные финансовые риски от террористических атак при страховании зданий в Нью-Йорке. И это несмотря на взрывы во Всемирном торговом центре в 1993 году. Исследования уортонского экономиста Боба Мейера показывают, что после 11 сентября многие компании начали платить огромные деньги, чтобы защититься от террористических атак, уже выходя за границы разумного. Ужасы того дня запечатлелись не только в воспоминаниях людей, но и в их прогнозах.

Коллективная амнезия также приводит к безрассудным решениям. Через шесть лет после разрушительной ядерной катастрофы в Фукусиме в Японии я отправилась туда с небольшой делегацией лидеров из Соединенных Штатов. Мы встретились с руководством Токийской энергетической компании (TEPCO), которая управляла печально известной электростанцией, известной как Фукусима-дайити. Компания все еще работала над очисткой и выводом станции из эксплуатации после взрывов ядерного реактора, что может растянуться на десятилетия. Я удивилась, узнав, что TEPCO попали в ловушку представлений о прошлом, и не один раз.

11 марта 2011 года девятибалльное землетрясение у берегов Японии вызвало цунами, которое прорвало морскую дамбу, защищающую АЭС Фукусима-дайити, и затопило ее резервные генераторы и насосы, которые доставляли охлажденную морскую воду в реактор. Три реактора нагревались, пока не взорвались. Это была одна из самых разрушительных ядерных катастроф в истории, заставившая переселиться сотни тысяч людей. Несколько месяцев после этого местные школьники носили на запястьях дозиметры, чтобы измерить радиоактивное облучение, а врачи обследовали тысячи детей на рак щитовидной железы.

Когда я приехала в марте 2017 года, более ста тысяч человек еще не вернулись в свои дома в Фукусиму: некоторые жили в прицепах, прилегающих к местам хранения ядерных отходов. На игровых площадках были установлены контрольные станции для измерения уровня радиации. Экономика региона, которая долгое время базировалась на экспорте продовольствия, пострадала из-за опасений людей есть еду с места катастрофы несмотря на то, что рис и фрукты выращивали в горах, на больших возвышениях и далеко от аварийной зоны. Японские власти закрыли десятки ядерных реакторов по всей стране из соображений безопасности. Новые почти не строились, что делало страну более зависимой от природного газа и других ископаемых видов топлива.

Безусловно, землетрясение марта 2011 года было самым сильным из зафиксированных в истории Японии. Но в этом регионе его вполне можно было ожидать, и произошедшее на Фукусиме было предсказуемо.Цунами, которое прорвало морскую дамбу на Фукусима-дайити, могло произойти лишь раз в тысячу лет, но это не попало в расчеты, когда энергетическая компания TEPCO проектировала будущую станцию. В 2002 году TEPCO провела анализ и показала, что риски цунами на Фукусиме были недооценены и что насосы с морской водой для охлаждения реактора были в опасности. Когда поступила новая информация, компания также ничего не предприняла.

ТЕРСО не внесла никаких корректировок, проигнорировав эту информацию, государственные лицензии также не особо требовали изменений. Чиновники в японской атомной промышленности и надзорные правительственные органы сосредоточились на возможных землетрясениях, пренебрегая историческим (и связанным с ними) риском цунами в Японии. Исследования цунами, уходящие корнями в XV век, могли бы показать, что массивные волны способны разрушить дамбу электростанции. Историческое землетрясение и цунами были задокументированы исследователями еще в 869 году и доказывали риск массивного цунами в этом регионе. Тем не менее, для электростанции так и не построили стену, способную противостоять волнам хотя бы вдвое меньшим, чем те, что ударили по Фукусиме в марте 2011 года.