Бина Венкатараман - Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

МакКаун и Фрост говорят, что самая важная функция игр – помочь людям обдумать то, что раньше невозможно было представить. Например, одна игра о положении США на Ближнем Востоке представляет игрокам сценарий, в котором умирает правящий король Саудовской Аравии. Все должны играть свои роли и реагировать на это событие, принимая различные решения. В подобные игры создатель всегда включает команду противников, а иногда – союзников или нейтральные стороны. В середине сюжета может произойти резкий поворот событий, который позволит выяснить, какие решения лучше принимать в неожиданной ситуации и к каким положительным или отрицательным последствиям это может привести.

Фрост описал мне игру Pocket Century, разработанную по просьбе Агентства США по международному развитию (USAID), в которую высшие правительственные чиновники играли при администрации Обамы. В то время Министерство обороны и другие ведомства изо всех сил старались предотвратить разрушение Мосульской плотины в Ираке. Одна из крупнейших на Ближнем Востоке плотин лежит на реке Тигр, которая течет с северной границы Ирака на юг до Багдада и впадает в Персидский залив. Контроль над плотиной был ключевым моментом в войне против Исламского государства (ИГИЛ).

Но большинство американских чиновников за пределами USAID не задумывались, что произойдет, если плотина действительно рухнет, и что в этом случае будут делать Соединенные Штаты. Последствия были слишком разрушительными, чтобы их полностью осознать – более миллиона иракцев могли стать жертвами наводнения, и гуманитарная катастрофа могла дать ИГИЛ возможность расширить свое влияние.

Pocket Century имитировала разрушение Мосульской плотины. В игре выяснилось, что все американцы, работающие в Ираке, в случае разрушения плотины пришли бы в полное смятение. В рамках игры представители USAID хотели отправить помощь в регион, но чиновники Пентагона заявили, что не смогут обеспечить им защиту среди хаоса, и вместо этого стоит позаботиться об эвакуации сограждан. Пентагон намеревался по возможности победить врага, а не предотвратить гуманитарную катастрофу. Во время игры лидеры осознали, что разрушение плотины может привести к полному провалу стратегии США, а две основные фракции в правительстве не придут к единому мнению о последующих действиях.

После этой военной игры государственный секретарь Джон Керри направил деньги на контроль над потенциальным разрушением плотины, а именно на подготовку к наводнениям и информирование местных иракцев. Президент Обама поставил этот вопрос во главу своей повестки дня на встрече с лидерами в Ираке. Они действовали так, чтобы предотвратить кризис раньше времени.

Эффективность ролевых игр, посвящены они войне или миру, заключается в проработке сценариев, которые люди обычно либо игнорируют, либо в которые не верят до конца. Однако потенциал игр ограничен сценариями, которые может придумать члеовек.

Питер Перла считает, что игры могут привести к опасным последствиям, если создатели военных игр захотят исключить маловероятные и неприятные события, например, разрушение плотины. Создатели военных игр не должны быть лично заинтересованы в их результатах, чтобы написать как правдоподобный сценарий, о котором игроки уже задумывались, так и сюжет, который находится за пределами их воображения.

И все же ни один создатель игр не способен предвидеть все варианты развития событий, ведь некоторые экстремальные ситуации просто невозможно предугадать. Как сказал экономист и лауреат Нобелевской премии Томас Шеллинг: «Единственное, что ни один человек не сможет сделать, независимо от того, насколько тщателен его анализ или велико его воображение, это составить список того, что никогда с ним не произойдет». Эксперты по военным играм сказали мне, что бороться с этой проблемой помогает введение команд противников, которые свободны в принятии решений. Эти роли исполняют молодые люди, которые не успели обустроиться на своих должностях или еще не заработали авторитет, которым стоило бы дорожить, что позволяет им придумывать неожиданные и дикие повороты в сценарии. Как и в случае Маттапойзетта, группы из представителей разных поколений вместе проявляют бо́льшую дальновидность.

Игры также могут не сработать из-за преувеличения. Если будущее будет представлено слишком безнадежным, это может лишить игроков чувства контроля. Военная игра о биотеррористической атаке под названием «Темная зима» (Dark Winter) в 2001 году посеяла панику и чувство беспомощности среди чиновников США – даже среди тех, кто просто о ней слышал. Журналистка Джейн Майер запечатлела, как вице-президент Дик Чейни после просмотра видео с этой игрой выступил за общенациональную вакцинацию против оспы и спрятался в подземном бункере во время рассылки писем с сибирской язвой после 11 сентября [97] На протяжении нескольких недель, начиная с 18 сентября 2001 года, некоторые офисы СМИ и два сенатора от Демократической партии США получили письма со спорами сибирской язвы. – Прим. пер. . В игре демонстрировались скорость передачи вируса оспы, которая была преувеличена, и массовые смерти, которые ни один из игроков не мог предотвратить. Игра давала мотивации не больше, чем приснившийся кошмар.

Я задалась вопросом, как военные игры можно адаптировать для нужд сообщества, которое готовится к изменениям климата. Ответ я получила от Ларри Сасскинда – главы Гарвардской школы переговоров и профессора городского планирования в Массачусетском технологическом институте (МТИ). Он также основал Институт достижения консенсуса, где разработал ролевые игры, в том числе в форме переговоров, для тысяч людей. Эти игры помогали заключать соглашения о правах на воду между фермерами и городами в Калифорнии и разморозить отношения между израильским правительством и арабскими бедуинами. Пару лет назад я оказалась за маленьким столом в его кабинете в МТИ, где он любит встречаться со студентами и коллегами.

Вместе с двумя докторантами [98] Докторант – ученый, готовящийся к защите докторской диссертации. – Прим. ред. Сасскинд разработал серию игр со сценариями изменения климата в прибрежных сообществах. Они собрали вместе городские власти, градостроителей и горожан в Роттердаме, Сингапуре и Бостоне и четырех прибрежных городах Новой Англии, чтобы сыграть в небольших группах. Игроки представляли разные слои общества, занимались разной деятельностью и боролись с разными проблемами. Шесть месяцев исследователи наблюдали за сотнями игроков, а затем – еще два года. Они обнаружили, что и в больших, и в малых городах игроки стали намного больше думать о локальных рисках изменения климата и были готовы поддержать местные действия по предварительной подготовке к будущим угрозам. Исследователи опубликовали результаты этого эксперимента в журнале Nature в 2016 году.