Терри Вёртс - Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю

Движение под водой сильно отличается от движения в открытом космосе. Под водой трудно двигаться и легко остановиться, и вас все- гда будет поворачивать в направлении «вверх головой», а в космосе все совсем наоборот. Тем не менее из подводных тренировок в бассейне можно извлечь несколько бесценных уроков. Во-первых, скафандр действительно неудобный и сложный в эксплуатации. Он большой и громоздкий, а обзор в нем ограничен. Во-вторых, отслеживание привязных ремней и оборудования – это постоянная рутинная работа. Всегда был страховочный трос (длинный, нежесткий провод), соединяющий вас со станцией. Если он вдруг сломается и вы отдалитесь от МКС, у вас будет небольшой SAFER (реактивный индивидуальный летательный аппарат, аббревиатура НАСА), который поможет вернуться к МКС. Также есть многочисленные привязные ремни, которые не дадут уплыть вашим инструментам, и местные привязки, которые используются, чтобы удержать вас на рабочем месте.

Отслеживание всего этого – все равно что пасти кошек, пытаясь удержать смазанную жиром свинью, одновременно ведя счет от ста в обратном порядке. По-русски. Это сложно выполнить физически, и еще сложнее – морально. Выход в открытый космос – сложный навык, и ЛНП делает большую работу, помогая астронавтам отточить технику прежде, чем одним прекрасным днем они действительно отправятся в открытый космос.

Еще один необходимый урок – важность положения тела. Если вы сможете повернуться так, чтобы цель находилась прямо перед вами на уровне груди, вы, возможно, сможете выполнить стоящую перед вами задачу. Если цель будет сбоку, выше или ниже вас, тогда даже простейшая задача быстро станет невыполнимой из-за сложности и болезненных ощущений при движении рук или при попытке дотянуться до нужного предмета, находясь в этом громоздком костюме «железной девы», он же EMU. Но трудность – это не самое плохое, а вот вытягивание рук, особенно их поднятие над головой, – очень опасно. Пока я был в НАСА, ежегодно один или два космонавта оперировались по причине разрыва мышц-вращателей плеча во время тренировок в ЛНП. Наши хрупкие плечи особенно подвержены повреждениям, когда мы находимся под водой в положении вверх ногами, потому что тогда вес всего тела приходится на ключицы, и вдавливает их в металлические кольца скафандра. Поднятие рук над головой может привести к необратимому повреждению связок плеча. Но хорошая новость заключается в том, что, если вы получите травму, будучи действующим астронавтом, НАСА оплатит операцию. Помимо этого вам потребуется подать иск о компенсации ущерба, причиненного в рабочее время, и надеяться на лучшее. Возможная травма, острая боль и общий дискомфорт – таковы веские причины для того, чтобы избегать тренировок в бассейне, по мере возможности. К счастью, подобных проблем нет в космической невесомости.

За восемь лет подготовки в ЛНП было несколько тренировок, которые мне особенно запомнились. Некоторые из них включали в себя проход внутрь конструкции станции – это было внешнее сооружение из труб, стержней, проводов, удерживающих солнечные батареи, которые прикреплены в 30 метрах от каждой стороны основной части станции. Было сложно и в то же время увлекательно пробираться в моем 180-килограммовом скафандре внутри конструкции каркаса станции, чтобы поработать над так называемым FHRC, устройством размером с холодильник, похожим на надгробие, которое позволяло охлаждающей аммиачной жидкости передаваться от стационарной детали конструкции станции к вращающимся частям. С точки зрения астронавтов, это был всего лишь один из тысячи компонентов черного ящика, которые нам, возможно, придется устанавливать и заменять во время миссии. Внутреннее устройство этих ящиков нас не касалось, нам просто предстояло снимать старые и устанавливать новые устройства. Уникальная проблема оборудования, работающего с аммиаком, заключалась в том, что для установки и снятия труб, по которым шла жидкость, требовались специальные навыки, и этому была посвящена большая часть тренировок в бассейне. Когда требовалось снять неисправный FHRC, процедура длилась целый час или больше; потом я должен был передать его своему бедному товарищу по команде, надеясь, что не затронул и не повредил около сотни устройств, которые, со стратегической точки зрения, были расположены поблизости таким образом, что их легко было задеть. Товарищ по команде будет хранить сломанное устройство и передаст мне новое, которое нужно будет установить.

Научиться работать в команде, поддерживать четкое и точное сообщение со всеми находящимися в открытом космосе – с астронавтом внутри МКС, управляющим роботизированной рукой, с управлением полетом в Хьюстоне – было очень важным навыком. Некоторые могут поспорить с тем, что общение было самым важным и самым трудным умением, которое отрабатывалось нами в ЛНП. Эта задача может показаться простой, но на самом деле это не так. И пока ваш мозг не будет одновременно обрабатывать так много информации – постоянно быть привязанным к МКС, отслеживать все оборудование и привязные тросы, перемещения товарища; разговаривать с Хьюстоном; при этом быть отделенным от мгновенной смерти всего лишь пластиковым щитком на шлеме толщиной в один миллиметр толщиной, – вы не сможете утверждать, что бывали «загружены до отказа».

Мне запомнилось еще одно задание, тренировки по которому проходили в ЛНП. Оно было связано с LEE R&R (аббревиатура НАСА, которая обозначает «снятие и замену руки SSRMS» – канадского робота-манипулятора). Роботизированная рука станции находилась в космосе с 2001 года, и поэтому ее механическая система иногда приходила в неисправность. У нас собралась отличная команда, в которую входили астронавт Джанетт Эппс и руководитель группы Фарук Сабур. Нам предстояло разработать процедуры, которые будут проведены, когда канадский робот-манипулятор наконец-то сломается. Впоследствии было приятно увидеть, что результаты нашей работы нашли свое применение, когда несколько лет спустя экипаж МКС заменил одну из роботизированных рук. Путь к этому событию пролегал через ЛНП, где Джанетт и я изучали процедуры, работая под руководством Фарука, и затем отрабатывали их в бассейне. На освоение этого процесса у нас ушло около шести месяцев.

Большой проблемой для LEE R&R было перемещение сломанной детали размером со стиральную машину. Мы воспользовались приемом под названием «инчворминг». Я говорил: «У тебя есть LEE». Джанетт подтверждала, что это так. Я передвигался на 30–60 сантиметров, протягивал руку, она медленно подводила LEE ко мне и говорила: «У тебя LEE». Я признавал, что у меня это есть, затем она передвигалась сама, и так снова и снова. Так медленно и постепенно мы передвинули эту гигантскую деталь сломанного оборудования примерно на 30 метров от места его складирования. Затем взяли новый LEE и при помощи этого же приема переместили его к руке. Процесс был медленным, но он сработал. Если бы мы случайно отпустили и потеряли LEE стоимостью во много миллионов долларов (канадских долларов, не так ли?), нам, без сомнения, дали бы ужасное прозвище, поэтому мы были очень осторожны при перемещении этого оборудования.