Гийом Питрон - Третья цифровая война: энергетика и редкие металлы

Сейчас европейцы и американцы активно соревнуются друг с другом в заботе об окружающей среде. Первые недавно приняли амбициозный климато-энергетический план до 2030 года [186] https://www.eesi.org/articles/view/u.s.-leads-in-greenhouse-gas-reductions-but-some-states-are-falling-behind. , а вторые в 2017 году снизили до рекордных значений свои выбросы углекислого газа [187] Это тоже стало частью всемирного климато-энергетического плана, который обязывает принявшие его страны снизить к 2030 году свои вредные выбросы на 40 % по сравнению с показателями 1990 года и довести долю возобновляемых источников энергии до 27 %. . Посудите сами – смогли бы Европа и США выполнить этот план, если бы все вредные производства находились на их территории? Конечно, нет! Они решили перенести ответственность за уничтожение природы на развивающиеся страны, и кажется, так будет продолжаться еще долго [188] В связи с этим профессор экономики Пекинского университета Сон Си Чен (Song Xi Chen) приводит диалог, который как-то состоялся у него в самолете с одним американским стальным магнатом: «Я сказал ему: “Это вы несете ответственность за загрязнение нашей природы!“ Он ответил: “Но ведь я не владею всей этой отраслью промышленности!“» Интервью с Сон Си Ченом, 2016. . В связи с этим позволим себе вопрос: имеют ли страны Запада законное право вести переговоры по предотвращению глобального потепления? Может быть, конференция COP 21 вместо Парижа должна была состояться в Пекине, Астане или столице Конго Киншасе? Достойны ли мы того, чтобы заявлять вслед за президентом Макроном: «Вернем величие нашей планете»?

На самом деле мы ведем себя как те компании, которые бодро рапортуют акционерам о головокружительном годовом обороте, при этом умалчивая об огромных долгах, записанных на тайный карибский филиал. Все эти «неучтенные» операции в конце концов могут привести к финансовым махинациям – и многие руководители предприятий уже были осуждены за это. Таким же образом мы гордимся нашими новыми законами, направленными на улучшение экологической ситуации, но при этом отвозим использованную технику в отсталые африканские страны, где токсичные свалки загрязняют окружающую среду, а также отправляем наши радиоактивные отходы в сибирскую тайгу и переводим производство редких металлов на Восток.

Другими словами, мы упорно стараемся выдать наши проблемы за успехи.

Возникновению такой ситуации во многом способствовали события 1990-х годов. В начале этого десятилетия Джордж Буш-старший (George Bush Sr) и Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) ввели в обиход выражение «плоды мирной политики»: сокращение расходов на вооружение, вызванное окончанием холодной войны, должно было положить начало новой эре мира и экономического процветания. Все мы прекрасно помним атмосферу свободы и оптимизма, которая господствовала в те годы. После затяжной гонки вооружений настало время разоружаться [189] Все 1990-е годы, вплоть до 11 сентября 2001 года, военные расходы США практически постоянно снижались. См. «Trends in U.S. Military Spending», Council on Foreign Relations, 15.07.2014. Такая же ситуация наблюдалась и во Франции, где за 25 лет военный бюджет сократился на 20 % и составлял в 2015 году 31,4 миллиарда евро. См. «En euros constants, le ministère de la Défense a perdu 20 % de son budget en 25 ans», Le Monde, 29.04.2015. . Более того, те страны, которые предвидели будущие вооруженные конфликты и хранили у себя стратегические запасы редких металлов, необходимых для создания оружия, теперь не знали, что с ними делать.

Эти запасы обычно напоминают сберегательный счет в банке: когда наступают тяжелые времена, у нас есть «кубышка», чтобы справиться с новыми ударами судьбы. А когда ситуация вновь налаживается, мы можем спокойно тратить наши сбережения и наслаждаться жизнью. В нашем же случае мы могли наблюдать такой редкий феномен, как ликвидация стратегических запасов редких металлов [190] Интервью с Аленом Лиже (Alain Liger), бывшим генеральным секретарем Комитета по стратегически важным металлам, 2016. . Например, во Франции были реализованы крупные партии платины и палладия, хранящиеся в сейфах национального банка. В США распродали большое количество лития, бериллия и редкоземельных металлов, стоивших десятки миллиардов долларов [191] Интервью с Крисом Экклстоуном (Chris Ecclestone), основателем инвестиционного банка Hallgarten & Company, 2016. По его словам, эти запасы редких металлов относились не к министерству финансов США, а к министерству обороны. Их продажа позволила американской армии не обращать внимания на сокращение военных расходов и приобрести новое оружие, такое как разведывательные дроны, истребители и самонаводящиеся бомбы. .

Крупные запасы редких металлов также оставались в России и в бывших республиках Советского Союза. Например, большие партии палладия были тайно проданы в Швейцарию. «Здесь русским помогли банки UBS и Credit Suisse, которые нашли им конечных покупателей, например, представителей ювелирной отрасли. Палладий приобрели крупные сырьевые компании, такие как Glencore и Trafigura», – рассказывает один бывший экономист [192] Интервью с Жаном-Филиппом Роосом (Jean-Philippe Roos), на тот момент – аналитиком сырьевого рынка в дирекции экономических исследований компании Natixis Asset Management, 2010. Вся эта распродажа, очевидно, началась гораздо раньше: после двух этапов переговоров об ограничении стратегических вооружений в 1972 и 1979 годах СССР разобрал часть своих атомных бомб и продал США содержащийся в них уран. Из-за этого возник его переизбыток на американском рынке, что и погубило производство урана в Соединенных Штатах. . Интересный факт: Китай в это же время, наоборот, накапливал резервы редких металлов, приобретая их у стран, распродававших свои запасы…

Появившиеся излишки металлов спровоцировали сильное падение цен на них и сделали этот вид сырья менее дефицитным на международном рынке. Возникла иллюзия новой эры изобилия, так как все барьеры для беспрепятственной торговли редкими металлами постепенно исчезли. Клиенты горнодобывающей отрасли теперь желали лишь одного: иметь возможность приобретать их по минимальной цене.

Эта кажущаяся свобода быстро заставила производителей забыть об их основной задаче: следить за происхождением своего сырья и контролировать его поставки. Этот феномен можно было наблюдать также и в деревообрабатывающей промышленности. Французские компании по вторичной деревообработке больше не понимали, откуда берутся их материалы. Удлинение товарных цепочек и увеличение расстояний, проходимых сырьем для достижения конечного потребителя, привели к тому, что деревообрабатывающие компании перестали контролировать процесс закупки материалов. В результате в один прекрасный день Китай прибрал к рукам весь французский рынок дуба, забрав всех поставщиков, и никто не знал, каким образом можно решить эту проблему [193] «Braderie forestière au pays de Colbert», Le Monde diplomatique, 10/2016. …