Ирина Цапенко - Наука в современном российском обществе

Общеизвестны и основные каналы рекрутирования представителей политической науки. Например, то, что «когда научный коммунизм и другие науки были вынуждены прекратить существование, они прекратили его под видом социальной философии, социологии, культурологи и политологии» (Батыгин, 2005а, с. 82).

В лучшем случае они говорят о необходимости поднять уровень жизни ученых, врачей, учителей и других категорий бюджетников, что научно-технической политикой назвать нельзя.

Отметим в этой связи, что лавинообразный рост численности политологов происходит у нас не только за счет неофитов, но и за счет «мигрантов» из других дисциплин – философов, социологов, психологов и др., превратившихся в политологов.

Отсюда мифы о непременно «грязном» первоначальном капитале, о неизбежной «аморальности» любого бизнеса и т.п., столь настойчиво внедрявшиеся в массовое сознание идеологами наших реформ в 1990-е годы и пропитанные личными интересами определенных слоев, кланов и конкретных лиц.

В этой всколыхнувшей все наше общество в конце 1980-х годов дискуссии проступила еще одна важная сторона экспертной процедуры – возможность ангажированности «своих» экспертов, в данном случае откровенно защищавших ведомственные, в том числе и финансовые, интересы соответствующего Министерства, и необходимость обращения к независимым экспертам, способным дать не только компетентную, но и объективную оценку ситуации. К счастью для всех нас, в той дискуссии победили последние.

Существовало и еще одно ограничение – социальное. В советские годы психологической практикой могли заниматься только люди, имеющие медицинское образование, которые мало смыслили в психологии, в результате единственно возможным способом легально (как всегда в нашей стране, существовала и полуподпольная практика, в данном случае психологическая) заняться ею было одновременное получение психологического и медицинского образования.