Владимир Триандафиллов - Характер операций совеременных армий

Таким образом, обслуживание войск при ограниченном количестве путей сообщения затруднительно, однако все же возможно при автомобильном транспорте, но совершенно невозможно при одном конном транспорте. В последнем случае вся дорога на обслуживаемом конным транспортом участке будет буквально заставлена повозками, а в некоторых случаях они даже не уместятся на обслуживаемом ими отрезке дороги.

Отсюда первый основной вывод, что ударная армия (имеющая в своем составе добавочную артиллерию из принятого нами расчета) не может строить армейское звено подвоза на конном транспорте. Это звено подвоза должно быть непременно переведено на автомобильную тягу целиком. Так как такая же тяжелая картина с конным транспортом может получиться и в корпусном звене подвоза, то абсолютно необходимо обслуживание всей добавочной артиллерии в корпусном звене подвоза тоже перевести на автомобильную тягу. Тогда армии будет [200] обеспечена возможность нормального подвоза и минимальные условия маневренной свободы.

Конечно, во весь рост встает вопрос о грунтовых дорогах, их качестве, организации их обслуживания, вообще организации транспорта на грунтовых путях подвоза. Без соответствующей организации грунтовых путей (примерно аналогично организации железных дорог) бесперебойная работа в тылу армии не может считаться обеспеченной. Являются ли приведенные выше нормы обеспечения транспортными средствами новыми, фантастичными? Мы исчислили потребность одной ударной армии на каждые 40—50 км в 2000 автомобилей. При армейском звене подвоза на 100 км (максимальный район для работы автомобиля) это количество увеличивается до 4000 автомобилей. При наличии 4—5 ударных армий количество потребных автомобилей выразится в 20000. Французская же армия еще в 1918 г. располагала автомобильным парком в 100000 машин, из них в одном резерве главнокомандующего оставалось до 24000. Значит, исчисленные нами потребности не являются чрезмерными. Это тот минимум, без которого современная машинизированная армия не может рассчитывать на решительные и глубокие операции.

Таким образом, глубина последовательных операций по условиям подвоза (темп восстановления железных дорог, расстояние рентабельной работы автотранспорта при нынешних технических возможностях) ограничивается 250 км, и то только в том случае, когда армия совершенно не стеснена в автомобильных средствах, когда она в состоянии выделить для обслуживания подвоза каждого корпуса до 40 автогрузорот грузоподъемностью в 50 т каждая. При отсутствии достаточного количества автомобильных средств глубина этих операций сильно понизится. А при базировании исключительно на конский транспорт ни о каких глубоких операциях говорить невозможно. На конский транспорт могут базироваться только корпуса, действующие на широком фронте и располагающие не менее чем 3—4 дорогами для подвоза; и в этом случае [201] максимальный отрыв от конечновыгрузочных станций не может превосходить 75—100 км (1—2 армейских звена подвоза), т. е. общая глубина последовательных операций при конском транспорте может дойти до 135—150 км. Между тем вытекающая отсюда глубина операций совершенно недостаточна для решительных и сокрушительных ударов. На такой глубине (150—250 км) можно добиться законченного успеха только над противником, занимающим фронт, примерно равный этой глубине, т. е. фронт в 150— 250 км. В этом случае наступающий будет иметь возможность при темпе наступления, не особенно уступающем темпу отхода, охватить, отрезать пути отступления основной массы войск противника, занимающих данный фронт, и уничтожить их.

Против противника, занимающего фронт протяжением более 150—250 км (например, украинский или белорусский участок советско-польского театра военных действий), такой глубины явно недостаточно. Обороняющемуся в этих условиях легче вывести из-под удара свои силы; широкий фронт обеспечивает ему многочисленные пути отхода, а наступающий связан не только более медленным темпом продвижения, чем обороняющийся, но и тем, что его наступление очень быстро вынуждено оборваться из-за необеспеченного подвоза.

Надо полагать, что нормально для крупного сокрушительного удара нужно, чтобы, во-первых, темп продвижения наступающего не отставал от темпа отхода главных сил обороняющегося и, во-вторых, за наступающим была обеспечена возможность проникновения в глубину неприятельской территории на расстояние, равное протяжению атакуемого фронта противника. Операции, рассчитанные против противника, занимающего фронт в 350—400 км, требуют глубины не менее этих же 350—400 км ускоренного темпа продвижения.

Нынешнее состояние ж.-д. техники этих норм еще не обеспечивает. Но уже теперь имеются предпосылки того, что ж.-д. техника в ближайшие же годы сумеет [202] обеспечить оперативному искусству возможность нанесения противнику глубоких и сокрушительных ударов.

Проблема пополнения потерь в личном составе в операциях, рассчитанных на глубину 350—400 км, не представляет особых трудностей. Она требует только особой системы организации запасных частей.

Потери, связанные с проведением исходной операции, могут быть пополнены сейчас же после ее окончания. Для этого надо в каждом корпусе иметь запасную часть емкостью до 20—25% общего состава корпуса. Эта запасная часть (запасные полки) к началу операции должна иметь полный состав обученных красноармейцев. В период операции они следуют за корпусом впереди дивизий и корпусов 2-го эшелона и в нужное время дают дивизиям пополнение. Для пополнения возможных потерь последующих операций надо в ближайшем тылу (на линии корпусов 2-го эшелона) иметь 2-й комплект армейских запасных частей емкостью из того же расчета (20—25% численности боевых частей армии). Продвижение этих частей вперед идет одновременно с наступлением войск (движение через 1—2 дня, смотря по темпу наступления) исключительно походом. Для выдвижения их на линию фронта потребуется не более 2—3 дней.

Пополнение вливается в дивизии во время отвода их во 2-й эшелон.

Характер действий ударных группировок

Несмотря на значительное утяжеление современных армий, несмотря на сравнительно ограниченный размах ряда последовательных операций в современных условиях, несмотря на огромное напряжение, на огромные издержки, с которыми связано ведение активных, смелых и сокрушительных ударов,—все же они, эти глубокие и сокрушительные удары, остаются самым решительным средством стратегии в достижении целей, поставленных войной.

Было бы непоправимой ошибкой из-за возникающих в связи с развитием военной техники трудностей в ведении глубоких (наступательных) операций [203] впадать в своего рода "оперативный оппортунизм", отрицающий активные и глубокие удары и проповедующий тактику отсиживания, нанесения ударов накоротке — действия, характеризуемые модным словом "измор". Такой взгляд на современное оперативное искусство не свидетельствует о глубоком понимании особенностей современной войны, а является следствием упаднических настроений, следствием капитуляции перед теми трудностями, которые вызваны временным отставанием средств подавления, средств сопротивления пехоты в бою, средств ж.-д. и автомобильного транспорта от требований, диктуемых организацией глубоких ударов.