Вадим Нагаев - Какова цель эволюции

Ученики заявили в один голос, что это добро.

Выходит, обман может быть и добром, и злом – заключил Сократ.

На этом наглядном примере древнегреческий философ указал на очень важное обстоятельство – основные категории нравственности оказываются в сложном взаимоотношении друг с другом. То, что сегодня было добром, завтра превращается в зло.

Такое же превращение происходит, если добро взять абстрактно, вне отношения к своей противоположности.

Но, даже находясь в прямом антагонизме друг к другу, эти категории способны к взаимопревращению при изменении жизненных обстоятельств.

В своем примере Сократ угодил именно в эту сокровенную сущность. Нравственность не есть набор правил поведения, образующих ее структуру.

Это очень специфический механизм, управляющий взаимоотношениями между людьми, механизм, работающий только в движении, в конкретных поступках.

Она не отделима ни от сознания человека, ни от той социальной среды, в которой он находится, и, подобно гипотетическому теплороду, вездесуща и неуловима.

Для того чтобы не потерять логические ориентиры и не заблудиться в предмете, который И. Кант сравнил со звездной бездной, вернемся к тем конкретным задачам, которые нравственность должна решать на социальном уровне движения материи.

Еще раз начнем с того, что нормы морали и нравственности являются неотъемлемыми потребностями любого государства, в том числе и тоталитарного.

Но с другой стороны, эти нормы находятся в противоречии с личными интересами каждого отдельно взятого человека. В самом деле, любой поступок, любое действие, совершаемое в соответствии с нормами морали и нравственности, требуют от человека определенных жертв. Человек должен жертвовать своими интересами ради интересов окружающих его людей. Именно такое поведение каждого члена общества есть условие существования и развития последнего.

Итак, нравственность – это в первую очередь общественная потребность, поэтому любое человеческое общество, чтобы не развалиться, а нормально функционировать, должно иметь надежный механизм, обеспечивающий регулирование взаимоотношений между людьми.

Но вся сложность в том, что такой механизм не может быть механизмом давления и принуждения. Не может потому, что нравственными действиями человека являются лишь те, которые выражают его волю и желания, а не те, которые являются реакцией на внешнее принуждение или стремлением самоутвердиться, используя нравственность лишь как благообразную форму поведения.

Таким образом, одна из важнейших задач любого общества – сделать нормы морали и нравственности внутренней потребностью каждого его члена. И если оно не способно эту задачу решить, если моральные и нравственные ценности в нем преданы забвению, а главным мотивом в действиях и поведении его членов становится лишь удовлетворение личных потребностей, такое общество, на каком бы уровне экономического развития оно ни находилось, обречено на постепенную деградацию.

Каков же алгоритм решения столь важной задачи: как нравственные ценности, будучи общественными потребностями, способны переходить во внутренние потребности человека?

Такой переход является поэтапным. Еще в детском возрасте происходит знакомство с нравственными ценностями через категории добра и зла. На этом этапе представления о нравственных нормах и принципах имеют преимущественно эмоциональную, несознательную природу, они больше чувствуются, чем осознаются. Главный стимул в исполнении нравственных норм здесь – принуждение и убеждение.

Однако роль нравственности в детском возрасте этим не исчерпывается, она связана еще и с «очеловечиванием» психики ребенка.

Бессознательные стремления у детей могут иметь настолько огромную мотивирующую силу, что, вступая в противоречие с сознательными, приводят к острым внутренним конфликтам, способным сломать формирующуюся человеческую личность.

Появление нравственных чувств и убеждений избавляет ребенка от порой невидимых для взрослых, постоянных внутренних потрясений, возникающих у него при освоении человеческих форм поведения.

Эти чувства и убеждения – главный итог первого этапа в освоении нравственности.

На следующем этапе по мере взросления начинается рациональное осмысливание тех или иных нравственных принципов поведения. С помощью взрослых и воспитателей постигается содержание нравственных норм. Здесь уже моральные и нравственные ценности закрепляются в сознании на более высоком уровне. На этом уровне возникает противоречие между осознанием необходимости следовать принципам морали и нравственности и тем самым жертвовать собственными интересами и склонностью не приносить этих жертв. Именно здесь, при правильном воспитании, формируется способность к самопожертвованию.

Но это лишь небольшая и не главная часть процесса нравственного становления личности.

Самое главное происходит на следующем этапе, когда усвоение моральных и нравственных норм происходит в ходе активного переживания, осознания их сущности и содержания на личном опыте. Происходит как бы возвращение к первому этапу, когда нравственные нормы больше чувствуются, чем осознаются, но возврат этот происходит уже на другом, качественно новом уровне. На этом этапе формируются особые нравственные чувства, обуславливающие способность к сопереживанию, способность ставить себя на место других.

Возникновение этих чувств – главный итог процесса усвоения нравственных ценностей, потому что только после этого они становятся органической составляющей сознания человека.

Итак, переход норм морали и нравственности во внутренние потребности человека – очень специфический процесс, он отличается от обычного усвоения знаний. Нравственностью невозможно овладеть с помощью только познания, процесс ее усвоения невозможен без участия чувственно-эмоциональной сферы.

Эта сфера нашего сознания включается на каждом этапе нравственного воспитания. На самом первом она помогает сформировать простейшие нравственные чувства и убеждения. На следующем этапе именно чувственно-эмоциональная сфера формирует мотивацию к осознанному самопожертвованию. И, наконец, на третьем, самом главном этапе окончательное закрепление нравственных ценностей в сознании человека происходит благодаря возникновению чувства сострадания к ближнему.

Значит, главная основа общественной жизни опирается на обе стороны нашего сознания, как на логическую, так и на ту, где связь между порывами души, направлениями ее движения порой бывает столь же неопределенной, как и ассоциации в картинах сюрреалистов.

Так или иначе, здесь встает очередной закономерный вопрос: пройдя все три этапа нравственного становления, получим ли мы раз и навсегда полноценную личность, которая уже никогда не сломается ни в каких социальных переплетах?