Евгений Медреш - Между прочерками: фантазии в манере Гештальта

Всё может быть. Но не всё может быть понято.

Когда в сердце пусто, голова заблуждается.

Сознание – это не итог опыта. Сознание – инструмент смысла. Итог опыта – это состояние моих потребностей.

Сознание превращает инстинкт жизни в смысл жизни.

Жизнь – это способность с безграничной отвагой фантазировать о том, что уже существует.

Чувства и желания – единственная надежная опора для сознания. Я могу делать, что угодно – и то, чего хочу, и то, чего не хочу… Я могу говорить, что угодно – и то, чего хочу, и то, чего не хочу… Но я не могу хотеть, что угодно. Я могу хотеть только то, что я действительно хочу…

Агрессия присуща любому желанию, и только больная агрессия присуща желанию уничтожения.

Каждый выбирает, на что опираться: на свои желания или на свои страхи.

Мои сильные чувства не связаны с реальными событиями – они связаны с моими реальными потребностями.

Больше всего в жизни я обычно хочу то, что у меня уже есть. А иначе я бы не знал, что я это хочу.

Боль становится опасна только тогда, когда я забываю, что в действительности она лишь чувство боли .

Боль можно испытывать только в живом и важном месте.

Способность злиться помогает сохранить любовь.

Я чувствую страх. Именно это помогает мне не бояться.

Поиск счастья всегда начинается с бегства от страха.

Отчаяние – это запах надежды после ее казни.

Отчаяние – тоже способ пробуждения. Когда меня ничто не влечет и не радует, только отчаяние помогает вылезать из– под одеяла.

Наибольшие неприятности причиняет не самый большой и острый гвоздь, а тот, который у меня в ботинке.

Я не каждый раз настолько смел, чтобы терпеть.

Травма – это не событие. Это способ восприятия и проживания события.

Лучше всего разрушать с помощью любви. Если ее нет – то с помощью любопытства. Но уж если и его нет – то только тогда с помощью глупости.

Любовь придает бытию независимость. Зависимости порождаются нехваткой любви.

В любви безопасность у того, у кого меньше чувств, а счастье у того, у кого есть чувства.

Любовь не отравляет. Отравляют попытки хранить и использовать разлагающиеся останки влюбленности.

Доказательства любви – это истерика, вызванная ее утратой. Когда заканчивается любовь, я начинаю думать о справедливости.

Смысл жизни не всегда любовь. Иногда смысл жизни – пережить ее отсутствие.

Чувства могут исчезать, чувства могут меняться. Важно уметь отличать смерть от изменений.

Я не отвечаю за свои чувства – я встречаю их. И потом отвечаю за то, как с ними обхожусь.

Если мне нравится лекарство, то я болею чаще.

Вещи нужны для того, чтобы выжить, а чувства – для того, чтобы жить.

Если я не присваиваю себе свои чувства, то чувства присваивают меня.

Мои желания и мои действия – это две опоры, на которых я стою своими двумя ногами. И если они разъезжаются, я рвусь.

Когда я не хочу – я мечтаю. Мечты – это желания, за которые я пока не готов отвечать.

Внешние объекты не вызывают желаний. Это желания охотятся на внешние объекты, вызывают их и питаются ими.

Жизнь – это едва обитаемый мною остров, со всех сторон окруженный людьми.

Чувства к себе я могу испытывать только во сне. Если этот сон захватывает меня, я рискую вступить с собой в отношения.

Когда я хочу с кем-то встретиться, я формулирую мои желания в виде вопроса. Вопрос – это утверждение, которое нуждается в другом человеке.

О чем бы я ни спрашивал другого человека – я всегда спрашиваю его о том, как он ко мне относится. В другом случае я его просто ни о чем не спрашиваю.

Я отвечаю за всё в этом мире. А жив при этом лишь потому, что я не один за это отвечаю.

Чтобы встретиться с другим человеком, нужно расстаться со своими ожиданиями от него.

Чужой человек и другой человек – это два разных человека.

Нет неправильных людей – есть неправильные дистанции между людьми.

Если чья-либо смерть приносит вам облегчение или решение каких-то проблем – вот это и есть настоящая проблема.

Когда я хочу с кем-то сблизиться – я хочу, чтобы он мне помог. Когда я хочу с кем-то расстаться – я хочу ему помочь.

Когда я хочу, чтобы со мной согласились, – я в действительности хочу, чтобы мне разрешили. Когда я не нуждаюсь в разрешении – я хочу, чтобы меня просто услышали.

Есть забота о человеке как способ отношений. И есть забота как способ избегания отношений.

Хорошим или плохим я могу быть только для кого-то. Когда я становлюсь хорошим или плохим для себя – я теряю себя.

Меня хватают руками в трех случаях: от храбрости, от беспомощности и от нежности. И я делаю то же самое.

Я могу многое изменить в жизни другого человека. И многое в себе – только с помощью другого.

Уверенность в себе чаще всего является уверенностью в тех людях, на которых я хочу и могу опереться.

Можно расстаться с человеком, который мне не нужен или неприятен. Но невозможно расстаться с человеком, пока я считаю, что он неправ.

Отдельность – альтернатива одинокости. Встретиться я могу только с тем, кто отделен от меня.

Иногда забота о ком-то состоит в том, чтобы согласиться быть объектом чьей-то заботы.

Я не могу доверять человеку, если я не знаю, чего я от него хочу.

Если отношения перестали быть приятными – они стали близкими.

Если все вокруг меня воспитывают, то одно из двух: либо я ребенок – либо они.

На кого бы я ни нападал – я всегда нападаю на себя, которого хочу изменить. Либо которым хочу быть.

Скрипящая дверь раздражает только в том случае, если у меня плохие отношения с тем, кто ее открывает. Или я хочу с ним плохих отношений.