Юлий Медведев - Безмолвный фронт

Наконец, самые радикальные взгляды, высказываемые в последнее время, вовсе отвергают необходимость сельского хозяйства в будущем. И земледелие, и животноводство с их невысоким коэффициентом полезного действия, огромными затратами труда и непозволительно большими «цехами», предсказывают сторонники радикальных перемен, упразднит химия, которая возьмет на себя изготовление синтетических продуктов питания. Ох уж это земледелие! Поглядите только, до чего оно довело род наш людской, — не успокаивается «крайний» химик. Какой — нибудь высокообразованный, знающий «законы тяготения и значение притягательных и отталкивательных сил», но вместе с тем наивный инопланетный философ вроде вольтеровского Микромегаса увидел бы, возможно, во всем сельском хозяйстве современности «несчастное положение, близкое к ничтожеству». Возможно, ему пришла бы в голову и вовсе странная мысль: самый сильный, самый процветающий на Земле — пшеничный колос. За ним преданно ухаживают, его обеспечивают всем необходимым, о его потомстве трогательно заботятся, трудясь в поте лица, двуногие вассалы. И потомство это захватывает новые и новые земли, так что вассалы теснятся в каменных селениях, где шумно, суетно и смрадно… Мы должны освободиться от земледельческого рабства, и мы освободимся!

Так заявит гордый химик, непоколебимо верящий, что его химия всевластна.

Кому не известно о гидропонике, то есть выращивании растений на жидких питательных средах… Это один из отчаянных рывков к свободе. В общем, придумано и предпринято многое, чтобы оторваться наконец от груди всеблагой кормилицы нашей, но придуманные источники пищи пока не так хороши, не так обильны. А значит, настаивают биологи почвы, пока что надо уважать живую суть плодородия.

Не желая остаться в долгу у оппонентов, они делают глубокий выпад в их сторону. «Отравление жизни почвы, — обличают «крайние» биологи, — одно из величайших бедствий, которое переживает агрономия и человечество. Протест матери — земли выражается в постоянном росте болезней растений, животных и людей. Машины, распыляющие ядохимикаты, были призваны защитить растения, вакцины и сера — уберечь животных. Последние прибежища скота были заболочены либо сожжены. Эта политика терпит крах на наших глазах. Население, питающееся продуктами, выращенными неестественным путем, вынуждено оберегать себя дорогостоящей системой медицинского обслуживания, куда входят патентованные лекарства, услуги платных докторов, диспансеры, госпитали и оздоровительные учреждения…

Полноценный урожай может обеспечить только здоровая, плодородная почва; она должна рассматриваться как живая среда, а не как мертвая масса, плодородие которой можно вызвать повторными дозами высококонцентрированного так называемого питания растений. Искусственный навоз не только грабит подлинное плодородие, но и оставляет в наследство вредителей и болезни, как неизбежные последствия своей эффективности».

Слова эти принадлежат одному из крайних сторонников биологического владычества в сельском хозяйстве, американскому ученому и задиристому полемисту Л. Ховарду.

Интенсивную, прогрессивную — ее называют так и эдак — систему ведения сельского хозяйства, целиком опирающуюся на минеральные удобрения, химическую защиту и «чистое» культивирование, сторонники крайних биологических взглядов объявляют самоизбиением. Падение плодородия — вот что из всего этого получится — обещают они от имени «матери — земли».

По — видимому, это очень уж далекие прогнозы и трудно сказать насколько верные, так как нынешняя практика демонстрирует иное: интенсивное сельское хозяйство идет в гору.

…Если воду еще как — то можно уберечь от неумышленного загрязнения препаратами, то почву никак нельзя. Она становится складом всевозможных химикатов. К этому надо добавить, что в иных случаях почву, как жилое помещение, подвергают химической дезинфекции, убивая все живые организмы, какие там есть. После этого в обработанном слое остается «вредный фон».

Биологи не сомневаются, что продуктивность почв уменьшается из — за ядовитых препаратов, вносимых в нее. Они якобы препятствуют важным процессам плодородия — разложения отмирающих организмов на более и более простые составляющие.

Однако количественных данных в доказательство этого нет.

Что же известно о пребывании ядов в земле? Известно, что там их растаскивают черви. На гектаре насчитывают до 7,5 миллиона земляных червей, общий вес которых равняется весу скота, пасущегося над ними.

Заточенные в темноте и духоте, черви предаются чревоугодию. Вечно голодные, они вечно гложут. Жирная пашня, дымящаяся теплом, — громадная трапезная червей. Черви пропускают через себя сушу, как киты — море, и еще вопрос, кто кого побьет, если считать с самого первоначала.

Земляным червям приписывают роль соавторов плодородия. Они разрыхляют комки, устраивают в почве мириады «форточек», куда проникает воздух, ликвидируют сор и так далее, в общем, их почтительно называют «бесплатными и неутомимыми пахарями и удобрителями».

Разумеется, пестициды из почвы перекочевывают в червей, там скапливаются, и вот уже черви — живые ампулы с ядом. Плотность населения червей резко уменьшается после химических обработок. Посетите весной любой сад в Кенте, приглашает читателя Сайкс, автор книги «Humus and the farmer» («Гумус и фермер»), изданной в 1946 году в Лондоне, и увидите, что вскоре после опрыскивания деревьев земля покрывается ковром из мертвых червей.

«Ампулки» будут звеном в цепи питания, и яд разнесется среди животных планеты. Цепь эта напоминает змею, пожирающую свой хвост.

Подземная фауна не сразу, с провинциальной медлительностью, но отзывается на изменения, происходящие наверху. А наверху давно уже и неуклонно идет обеднение видового состава животных.

За оскудением наземного царства, где лев давно не царь, следует оскудение фауны почв. Так говорят зоологи. Этот процесс развивался неторопливо, малозаметно. Но вот посыпались, полились дождем яды. И события замелькали. Цепь питания четко обозначилась. Вдоль нее побежала судорога.

Птица наелась червей, почему — то в изобилии валявшихся на земле. Лиса схватила птицу, почему — то даже не вспорхнувшую. Лису хватил удар, и она отправилась на тот свет — к червям, будучи сильно приправлена отравой…

Химическое вмешательство в природу все ускоряет и усугубляет. Убыстряется и укорачивается движение вдоль цепочки питания по маршруту человек — среда — человек. Встревоженная биомасса, словно кипящий суп, бурлит и крутится. Яды, брошенные вниз, выползают наверх, наружу, а это не входит в наши намерения.