Герда Грау - Кое-что об Элизе

— Ладно, — неохотно согласился Бен. — Уберем часть функций и устройств для простоты эксперимента, принципиальной разницы не будет. Согласен.

— Второе — декодер. Удаление отпадает, он слишком связан с нервной системой. Есть вариант проще и эффективнее…

— Новокаиновая блокада! — копируя менторскую манеру друга, протянул Бен. — Действие анестетика кратковременно, но этого более чем достаточно, чтоб попробовать движение без декодера, и вполне безопасно.

— Да, не Кюри, — Эрне покачал головой. — Я хотел посмотреть, как ты его выдерешь голыми руками в кладовке.

— Мог бы, но тебя, гемофоба, жалко, ты же крови боишься, — невинно заметил Бен.

— Вранье, — хладнокровно возразил Эрне. — Однако мало радости попасться с твоим окровавленным телом на руках. У меня, знаешь ли, нет всемогущего деда, я сяду пожизненно.

— Напишу завещание на твое имя, — небрежно отмахнулся Бен. — Адвокаты тебя вытащат за один процент от суммы.

— Серьезно? Я подумаю.

Он откинулся назад на кровати, прищурился в направлении Бена.

— Только, Шеп, такой вопрос — а если твоя теория ошибочна, и без декодера ты не только не сможешь двигаться, но и выйти? Что у тебя продумано на этот случай? Мне отослать экспериментальный прибор с тобой внутри деду, как голубую пирамидку у Брэдбери, чтобы он поставил тебя на каминную полку, а самому быстро и оперативно повеситься?

— Пессимист, — зевнул Бен, на которого кофе всегда действовал как снотворное. — Иннервация восстановится сама собой через время, которое мы подберем: десять минут, пятнадцать и так далее. Игра стоит свеч, я уверен. Проведем эксперимент в учебной дрифтерской, скоро каникулы, все разбегутся, а деду я уже намекнул, что пишу с тобой курсовую, так что в училище мы будем одни.

— Идеальные условия для идеального преступления, — усмехнулся Эрне.

— После защиты отдохнем. Мне на восемнадцатилетие яхту подарили, я сам еще не видел, но дед говорит — штука отличная, на Мумбаи рванем, будем рулить по очереди.

— Твой эксперимент мне не нравится.

Бен замер, вытаращил на него глаза, в которых не осталось ни капли сна.

— Почему?

Эрне поставил пустой стаканчик на тумбочку и погладил Бена по голове.

— Потому, чудесное дитя, что ты собираешься свернуть себе шею там, где даже соломки не подстелишь.

— Боишься?

— Хочу, чтобы ты крепко подумал, — сказал Эрне. — На твоем месте до того, как перейти к практике, я еще хорошенько углубился бы в теорию, историю вопроса изучил, поговорил бы с преподавателями. А потом еще сто раз подумал бы, стоит ли рисковать жизнью, будучи последним ростком столь развесистого фамильного древа. Деда пожалей.

Бен обернулся к нему, погасил в глазах зеленый волчий огонек и демонстративно изобразил одну из своих обаятельнейших белозубых гримас с ямочками на щеках, знаменитую шепардовскую улыбку, с которой он был похож на деда, как две капли воды, и которую так любили журналисты, караулившие его у выхода из училища.

— Вопросы есть? — спросил капитан Мерл, закрывая журнал.

Бен немедленно поднял руку. Курсанты недовольно задвигались, оглядываясь на штрейкбрехера, который мешает преподавателю отпустить их на каникулы пораньше, но Бен был невозмутим — законные десять минут до звонка принадлежали ему.

— Слушаю вас, Шепард.

— Для входа в дрифт мы используем декодер, который синхронизирует наш мозг с частотой процессора машины, — сказал Бен. — Я хотел бы узнать историю первых экспериментов по дрифту. В учебнике она дана слишком обтекаемо, как и принцип кодирования.

Мерл кисло сморщился.

— Кодирование имеет в своей основе… — нудно начал он.

— …природную способность человека синхронизировать синусовый ритм с ритмом, заданным извне, и способность к передаче импульса, — перебил его Бен. — Я это знаю. Пожалуйста, расскажите про зарождение идеи дрифта.

Мерл отложил журнал в сторону, сел в кресло и покачался на нем из стороны в сторону, пристально глядя на Бена, потом на остальных.

— Машины всегда строились на принципах биомеханики человека, — снисходительно сказал он. — Если рассмотреть человеческое тело с точки зрения машины, то отличий было бы мало: процессор, мотор, топливопровод, сервоприводы, нейросеть, и так далее, вы сами можете подобрать аналоги среди человеческих органов. Разница только в запасе прочности. Органика по сравнению с металлом и полимерами уязвима, возможности человеческих организмов по совместимости с механизмами очень незначительны. Толчок дрифт-технологиям дало изучение пейсмейкеров. Знает кто-нибудь из вас такое слово?

— Клетки, обладающие способностью к самовозбуждению, — быстро ответил отличник Вальберг, торжествующе поглядывая на Бена, с которым втайне конкурировал.

Тот не обратил на это никакого внимания.

— Да, клетки-ритмоводители, — ответил Мерл, постукивая пальцами по столу и незаметно поглядывая на часы. — Первые декодеры были созданы наподобие кардиостимуляторов и позволяли человеку настраивать ритм под машинную частоту, встраиваться в систему передачи импульса с ее скоростью и возможностями. Однако биологические параметры человека настолько ограничены, что даже короткий сеанс дрифта приводил к летальным последствиям. Устройство декодеров пришлось радикально пересмотреть. Современный сеанс дрифта начинается с синхронизации, при установке которой собственная нервная система человека отключается специфическим импульсом, сходным с искусственной комой. Именно поэтому дрифтеры во время дрифта больше напоминают покойников, молчаливых и тихих.

Курсанты засмеялись.

— Мозг тоже часть нервной системы, — упрямо возразил Бен. — А во время дрифта мозг активен.

— Частично, — ответил Мерл. — Есть такое популярное утверждение, что человек использует мозг всего на десять процентов, а вот если бы на двадцать или тридцать, то возможности его были бы неограничены. Это утверждение шарлатанское, неработающих областей в мозгу человека не существует, все они отвечают за поддержку различных функций человеческого тела, о которых мы не задумываемся, а просто используем. При дрифте мозг активен только на те самые десять процентов, которыми мы, грубо говоря, думаем, и поэтому подмены мы не замечаем. Ни говорить, ни двигаться, ни видеть дрифтеру во время дрифта не нужно, человеческая нервная деятельность усекается до мозговой функции, метаболизм всех процессов останавливается на субатомном уровне. По окончании сеанса дрифтер дает декодеру команду разорвать соединение и восстановить исходный синусовый ритм и все процессы в теле. Рассинхронизация с машиной производится строго по правилам, и я надеюсь, Шепард, вы спрашиваете это не для того, чтобы придумать, как их нарушить.