Карл Виттфогель - Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

Этого достаточно для того, чтобы объяснить, почему в 1940 году ведущий британский теоретик марксизма-ленинизма Р. П. Датт в книге 'Индия сегодня' и во введении к книге 'Статьи об Индии' Карла Маркса с энтузиазмом повторял идеи Маркса об азиатском обществе в целом и об индийском обществе в частности [302]. Этого также достаточно для того, чтобы объяснить, почему в 1942 году Чайлд в другом важном социально-историческом исследовании, 'Что произошло в истории', продвинулся в своём обсуждении особенностей 'обществ Востока' ещё дальше, чем в 1936 году. В своём втором исследовании он отметил, что бронзовый век и железный век породили четыре различных институциональных строя: основанные на ирригации аграрные общества, в которых излишки продукции 'оказывались в руках относительно узкого круга жрецов и чиновников'; классические греко-римское цивилизации, в которых первичные производители продукции и ремесленники были в основном обедневшими или порабощёнными людьми; европейский феодализм; современный 'буржуазный капиталистический' мир. Семантически эти четыре строя идентичны четырём основным антагонистическим социальным формациям Маркса.

Когда война закончилась, время идеологических сумерек также закончилось. Датт, который за несколько лет до этого энергично заявлял о применимости теории азиатского способа производства к научному анализу Индии и Китая, больше не обсуждал эту теорию, которую он когда-то находил единственно полезной [303].

Цзи Чаодин тоже потерял интерес к гидравлико-бюрократической теме, которая легла в основу его исследования 'Ключевые экономические районы в китайской истории, проявившиеся в ходе развития общественных работ по управлению водными ресурсами'. Ни в качестве сотрудника китайского националистического правительства, ни в качестве высокопоставленного чиновника китайского коммунистического режима он не разрабатывал свои ранние 'азиатские' доводы.

И Латтимор, который в 1930-е годы был настолько впечатлён моими собственными и Цзи Чаодина гидравлико-бюрократическими взглядами, который ещё в 1944 году считал свободно используемые термины 'полуфеодальный' и 'феодальные пережитки' неясными с научной точки зрения, в конце 40-х характеризовал традиционные общества Азии как 'феодальные' [304].

По-другому обстояли дела у Чайлда. Чайлд, который с 30-х годов отождествлял свои взгляды с интерпретацией истории Марксом, который в 40-х годах начал ссылаться на социологический авторитет Сталина, который в 1951 году высоко оценил Сталина как 'ведущего представителя марксизма сегодня', Чайлд определил критерий, который делает недавние изменения его взглядов идеологически вполне понятными. Ранее говоривший о четырёх основных типах классовых обществ, Чайлд в 1951 году упомянул только три: классический, средневековый и современный [305]. Ранее заявлявший, что 'жрецы и чиновники' контролировали излишки продукции на Востоке, Чайлд в 1953 году приписал эту прерогативу - прерогативу правящего класса - 'обожествлённому царю и очень малочисленному классу знатных собственников земли'. В новой формулировке акцент на частной собственности заменил акцент на бюрократических функциях, которые Чайлд чётко признавал ранее.

За 'железным занавесом' вынужденный отход от теории азиатского общества является частью интеллектуальной трагедии, чьи глубину и масштабы трудно понять стороннему наблюдателю. Высказанное в 1942 году недовольство тем, что 'в течение длительного времени' молодые советские востоковеды были слишком заинтересованы проблемой социально-экономического характера Востока, которая включала проблему 'так называемого азиатского способа производства', свидетельствует о тенденции, которая явно сохранялась и позднее. В 1950 году в официальном докладе о последних исследованиях советского востоковедения в качестве выдающегося достижения в этой области упоминался 'разгром пресловутой теории 'азиатского способа производства''.

Закат теории азиатского способа производства был таким же необычным, как и её расцвет. В 1748 году Монтескьё открыл область исследования, которая в качестве важного вопроса включала проблему деспотизма Востока. В 1848 году Джон Стюарт Милль, опираясь на труды своих предшественников в сфере классической экономики, выработал новую концепцию общества Востока. А в 1850-е годы Маркс, который пытался предсказать социальное развитие в будущем благодаря определению его прошлого, выдвинул идею специфичного азиатского способа производства.

Однако управленческо-бюрократический смысл азиатской концепции вскоре смутил её нового приверженца, Маркса. Кроме того, этот смысл всё больше и больше беспокоил его друга Энгельса. И они предприняли полный идеологический отход от этой концепции в рамках общественно-политического движения, которое под знаменем марксизма-ленинизма занималось установлением тоталитарного 'социалистического' государства. То, что сто лет назад казалось идеей, на многое проливающей свет, и какое-то время было общепринятой марксистской концепцией, в конечном счёте стало 'так называемой' 'пресловутой' теорией азиатского способа производства.

Возникший в результате идеологический запрет имеет три основные формы. Он является явным и официальным в коммунистических странах мира. Он является тайным и ограниченным в большинстве индустриальных обществ, основанных на частной собственности. И он является тонко замаскированным и тревожно успешным во многих некоммунистических странах Востока.

Третья форма запрета будет привлекать наше внимание, когда мы будем обсуждать институциональные и идеологические аспекты гидравлического общества в процессе изменения. Первая форма запрета в значительной степени находится вне нашего влияния. Она есть часть общего интеллектуального запрета, который является результатом тотальной управленческой власти, и незначительные отклонения не ослабляют её существенным образом. Могут быть сделаны различные попытки для улучшения идей, высказанных Энгельсом в 1884 году, Лениным в 1919 году и Сталиным в 1939 году. Конечно, они тоже будут оплотом тотального управленческого режима, который порождает их, и тоже будут оставаться противоречивыми. Однако беспомощную жертву можно задушить даже порванной тряпкой. Для всех практических целей официального запрета достаточно, чтобы держать людей идеологически парализованными за 'железным занавесом'.

Вторая форма запрета привлекает наш наиболее непосредственный интерес. В индустриальных обществах, основанных на частной собственности, некоторые элементы советской схемы развития широко распространены, но схема в целом является настолько неестественной, что понимание её сути обычно приводит к отказу от неё. В этом случае критическое объяснение служит насущной цели. При рациональной трактовке значительных идей, как и при контроле значительных водных ресурсов, мероприятия, имеющие защитный и производственный характер, идут рука об руку.