Павел Айдаров - Преступление Галилея, или Оболганный Аристотель

К особенностям космологии Аристотеля, обособляющим её от прежних античных авторов, можно отнести, во-первых, развёрнутую рациональную аргументацию, а во-вторых, целостность разработанной теории, все элементы которой взаимосвязаны. Кроме того, эта космология опирается на физику, разработанную тем же Аристотелем. Вместе с тем можно поставить и вопрос о том, все ли аргументы и положения этой теории принадлежат самому Аристотелю?

Как пишет И. Д. Рожанский, «можно считать несомненным» (18, с. 176), что Аристотель позаимствовал свои аргументы (за исключением физических) как о шарообразности, так и относительно размеров Земли у кого-то из математиков, предположительно, у Евдокса (или его ученика Калиппа). Но на основании чего это утверждается? Относительно заимствования аргументов о шарообразности Земли И. Д. Рожанский ничего не говорит, а относительно размеров Земли звучит следующее: «Страбон свидетельствует о том, что Эвдокс наблюдал с о-ва Книд звезду Канопус (α созвездия Киля), которая впоследствии была использована Посидонием для определения размеров земного шара. Естественно предположить, что наблюдения Канопуса Эвдоксом служили той же цели» (там же). Этого вовсе недостаточно для того, чтобы «считать несомненным» факт заимствования Аристотелем аргументации Евдокса. Также и относительно заимствования Платоном тех или иных воззрений Евдокса нельзя говорить однозначно. Евдокс появился в Афинах примерно в 385 г. до н.э., а в 381—380 г., согласно тому же Страбону, он вместе с Платоном отправился в Египет, где провел 13 лет (12, с. 117). При этом не сообщается, сколько времени там оставался Платон. Вместе с тем известно, что около 361 г. до н. э. Платон находился в Сицилии, где Евдокс его посещал. Во время второй поездки Платона в Сицилию (367—365 г. до н. э.) Евдокс замещал его на посту руководителя Академии. В отношении его возвращения в Книду данные разнятся; согласно наиболее авторитетному советскому специалисту по древнегреческой философии А. Ф. Лосеву (12, с. 118), это возвращение произошло примерно в 359—358 гг. до н. э. – за три-четыре года до смерти. Таким образом, Платон и Евдокс были тесно знакомы более двадцати лет, и выяснить, кто у кого что позаимствовал, не представляется возможным. Аристотель же появился в Академии примерно в 367—366 гг. до н.э. – получается, в то время, когда ей руководил Евдокс. Тем самым Аристотель был знаком с Евдоксом около 7—11 лет. Аристотель, выступая в роли систематизатора античной философии, многое берёт у других авторов, подвергая при этом их воззрения жёсткому критическому анализу, и этих авторов он, как правило, упоминает, умалчивая лишь о тех, кто не имеет особого значения. Евдокс отнюдь не относится к последним. Аристотель очень почтительно к нему относился, и упоминания о нём содержатся и в «Никомаховой Этике», и в «Метафизике». Однако об Евдоксе Аристотель ничего не говорит в своём сочинении «О небе», что было бы странным, если бы он что-то у него заимствовал в космологии. Вместе с тем переводчик А. В. Лебедев указывает, что когда в окончании гл. 12, кн. 2. «Метафизики» Аристотель говорит о сферах, то это свидетельствует о знакомстве «по крайней мере, с моделью космоса Евдокса» (3, с. 579). Про то, что Аристотель был хорошо знаком с Евдоксом, а значит, и с его учением, мы уже говорили, но из этого вовсе не следует, что он просто заимствовал его аргументы. Упоминание о космологии Евдокса и Калиппа также содержатся в кн. 12, гл. 8. «Метафизики», но, как замечает И. Д. Рожанский (17, с. 7), ещё немецкий филолог В. Йегер, высказал мнение, что эта глава является позднейшей вставкой и написана значительно позже других глав этой же книги. Переводчик А. В. Кубицкий (2, с. 577) говорит, что эта глава относится к позднему периоду деятельности Аристотеля – около 330 г. до н. э. – когда он в Афинах имел тесное знакомство с Калиппом. Трактат же «О небе» был написан примерно на двадцать лет раньше. На основании всего этого можно усомниться, что Аристотель заимствовал свою аргументацию шарообразности у Евдокса, а тем более, у Калиппа.

Аналогично и у Р. Ньютона мы встречаем утверждение, что идея прозрачных сфер была заимствована Аристотелем у Евдокса, к которому она и восходит (13, с. 78). Однако, во-первых, эта идея, как уже говорилось, восходит к Анаксимандру и Анаксимену. Во-вторых, по уже названным причинам, утверждать её заимствование Аристотелем у Евдокса нет оснований.

Первый аргумент Аристотеля в пользу шарообразности Земли чисто теоретический и восходит к положению о том, что «любая величина, имеющая тяжесть, движется к центру» (3, кн. 2, гл. 14, с. 339) – имеется в виду центр Вселенной, который, согласно Аристотелю, совпадает с центром Земли. В результате этого при формировании Земли «меньшие количества выравнивались бо́льшими посредством толкания вперед, производимого тяготением» (там же). Одновременно звучат и эмпирические аргументы, о которых предпочитали умалчивать те, кто веками распространял миф о приверженности Аристотеля лишь дедуктивному теоретизированию. Приведём цитату Аристотеля:

«Кроме того, [шарообразность Земли] доказывается чувственным опытом. Во-первых, не будь это так, затмения луны не являли бы собой сегментов такой формы. <���…> в затмениях терминирующая линия всегда дугообразна. Следовательно, раз Луна затмевается потому, что ее заслоняет Земля, то причина [такой] формы — округлость Земли, и Земля шарообразна.

Во-вторых, наблюдение звезд с очевидностью доказывает не только то, что Земля круглая, но и то, что она небольшого размера. Стоит нам немного переместиться к югу или к северу, как горизонт явственно становится другим: картина звездного неба над головой значительно меняется и при переезде на север или на юг видны не одни и те же звезды. Так, некоторые звезды, видимые в Египте и в районе Кипра, не видны в северных странах, а звезды, которые в северных странах видны постоянно, в указанных областях заходят. Таким образом, из этого ясно не только то, что Земля круглой формы, но и то, что она небольшой шар: иначе мы не замечали бы [указанных изменений] столь быстро в результате столь незначительного перемещения» (3, кн. 2, гл. 14, с. 339—340).

Относительно аргументов противников шарообразной формы Земли Аристотель говорит:

«По мнению одних, [Земля] шарообразна, по мнению других — плоская и имеет форму барабана. [Последние] приводят в доказательство тот факт, что при заходе и восходе Солнца его скрытая [за горизонтом] часть отсекается прямой, а не дугообразной линией, исходя тем самым из предположения, что, если бы [Земля] была шарообразной, линия сечения должна была бы иметь форму дуги. Однако они не принимают в расчет, во-первых, расстояние, на которое Солнце удалено от Земли, а во-вторых, [огромный] размер окружности, которая при наложении на эти по видимости маленькие круги издалека кажется прямой. Таким образом, эта иллюзия отнюдь не может служить им основанием для сомнений в том, что тело Земли круглое. Но они приводят дополнительный аргумент и утверждают, что эту форму Земля должна иметь вследствие неподвижности» (3, кн. 2, гл. 13, с. 330).