Виктор Смирнов - Гражданственность и гражданское общество

Степень доверия общества к власти просматривается в ответах на вопрос: «Если Вы будете нуждаться в защите своих прав, куда (к кому) Вы в первую очередь обратитесь?», задаваемый респондентам страны в апреле 2012 г. (табл. 4).

Варианты ответов | % |

В органы местной власти | 13,8 |

В Комитет государственного контроля | 12,0 |

В милицию | 43,2 |

В прокуратуру | 16,0 |

В суд | 23,8 |

В общественные правозащитные организации | 6,8 |

В профсоюз | 4,3

При этом, как свидетельствуют данные, степень доверия респондентов коррелирует с местом той или иной государственной структуры во властной иерархии, т. е. чем в большей степени она олицетворяет государственную власть, тем сильнее уверенность в эффективности обращения к ней (уверены, что эффективнее для респондента обращение в центральные органы государственной власти — 31,7 %, а в общественные организации — всего 7,7 %) [3] Данные мониторинга, проведенного Институтом социологии НАН Беларуси в 2012 г. Всего опрошено 1492 респондента по республиканской выборке. . Так, хотя уверенных в том, что добьются решения своей проблемы, если обратятся к представителю местной районной власти, всего 24,0 %, а в суд — 37,6 %, многие видят путь в решении своей проблемы, в случае неудовлетворительного ответа, в подаче коллективных или индивидуальных жалоб в вышестоящую властную организацию (37,9 %), вплоть до обращения к Президенту Республики Беларусь. При этом 12,4 % респондентов предлагают в целях снижения уровня произвола чиновников усилить власть Президента по контролю за их деятельностью.

Одним из показателей легитимности как власти, так и гражданских ассоциаций со стороны общественного мнения явилась оценка респондентами значимости различных партий, движений, фондов, ветвей власти с точки зрения их приверженности частным или общим интересам. Для этого в основном опросе 2010 г. были заданы два вопроса: о доверии различным партиям, движениям и ветвям власти и о мнении респондентов об интересах, которые эти партии и организации защищают (табл. 5, 6).

Варианты ответов | Полностью доверяю | В основном доверяю | Чаще доверяю, чем не доверяю | Чаще не доверяю, чем доверяю | Не доверяю | Затрудняюсь ответить |

Не оппозиционные политические партии | 1,3 | 5,1 | 39,1 | 12,5 | 15,2 | 26,8 |

Оппозиционные партии | 1,1 | 4,3 | 32,6 | 15,3 | 19,6 | 22,1 |

Центральные органы власти | 7,9 | 31,5 | 28,3 | 11,0 | 4,1 | 17,2 |

Зарубежные фонды | 3,7 | 4,3 | 27,3 | 6,2 | 29,5 | 29,0 |

Общественные организации (ассоциации, движения) | 8,7 | 40,2 | 20,1 | 5,4 | 2,4 | 23,2

На вопрос: «Чьи интересы выражают и защищают следующие организации?» респонденты ответили следующим образом (табл. 6).

Варианты ответов | Интересы всего народа | Интересы группы или класса | Личный интерес лидеров и активистов | Интересы иностранных государств | Затрудняюсь ответить |

Не оппозиционные политические партии | 10,5 | 40,8 | 8,7 | 1,2 | 28,8 |

Оппозиционные партии | 6,2 | 7,8 | 22,1 | 28,1 | 35,8 |

Центральные органы власти | 35,4 | 19,6 | 5,3 | 0,5 | 10,5 |

Зарубежные фонды | 5,8 | 17,3 | 1,2 | 65,5 | 10,2 |

Общественные организации (ассоциации, движения) | 24,8 | 26,8 | 5,5 | 1,8 | 35,1

Ответы респондентов на вопрос об интересах тех или иных организаций при сопоставлении их с ответами о доверии к ним свидетельствуют о явной корреляции между степенью доверия и оценкой их как выразителей и защитников общественного интереса.

Так как целью исследования было выявление социальных ожиданий и паттернов ролевого поведения основных акторов института гражданственности, выраженного во взаимодействии системы «инициативный лидер — общество — власть», то обычное распределение респондентов по видам включенности в общественную деятельность нуждается в его сопоставлении с ответами лидеров общественных ассоциаций. В связи с этим была поставлена задача и проведено эмпирическое исследование в виде глубинного интервью с лидерами общественной активности (всего было опрошено 16 местных активистов).

Анализ опыта местных активистов позволил нам выделить цели включения в гражданскую деятельность, пути реализации предложенных ими проектов, а также причины успехов или неудач в их деятельности. Оказалось, их общественная активность зависела от целей, которые они себе ставили, что позволило выделить несколько типов: иждивенческая(название условное) активность, в виде жалоб и прошений, направленных на реализацию их властями; протестнаяактивность, возникающая из желания жителей противодействовать планам властей, не задумываясь об альтернативных планах; демонстративнаяактивность — использование населения в качестве статистов для реализации отвлеченных политических проектов; конструктивнаяактивность, направленная на коррекцию действий властей для создания более благоприятных условий жизнедеятельности территорий, партнерское взаимодействие.

Если говорить о социальной активности населения в целом, то она не достаточно высока. Не считая участия в выборах, только 12,8 % вступали в какие-нибудь ассоциации по решению местных проблем, 20,7 % подписали коллективное письмо. Если говорить о более или менее активных участниках, то из них были членами инициативной группы только 4,3 %, еще 5,9 % только собирали подписи, 7,5 % респондентов выступали на собраниях, 8,1 % — ходили на собрания.

Как было установлено в ходе интервью с лидерами общественной активности на местном уровне, на процесс развития гражданственности оказывает значительное влияние прежде всего такой фактор, как позиция верховной власти страны, внимание, которое уделяется инициированию общественной активности. Президент страны А. Г. Лукашенко, по мнению участников глубинных интервью, «заставляет местные власти прислушиваться к мнению населения».

В качестве негативных факторов респонденты отмечают недостаточную финансовую обеспеченность местных органов власти, не позволяющую главам оказывать действенную поддержку общественным инициативам; несовершенство правового поля (например, отсутствие механизмов, позволяющих осуществлять финансирование общественных инициатив из местных бюджетов); проблему квалифицированных кадров в органах местного самоуправления. На вопрос: «Должно ли государство поддерживать независимые общественные организации?» 57,9 % респондентов ответили положительно.