Виктор Смирнов - Гражданственность и гражданское общество

Многозначность понятия порядка и путей его достижения, по мнению некоторых ученых, предполагает общие основания. В качестве последних называют такие, как качество жизни и состояние общества. В этом плане рассматриваются такие факторы, как демографическая ситуация, уровень преступности, алкоголизации населения, безработицы, материального благосостояния, обеспеченности жильем, медицинского обслуживания и т. п. В литературе предлагают в качестве показателей социального порядка изучать также «качество социума» (доступ к образованию, наличие горизонтальной и вертикальной мобильности, социальной политики, правовой защиты) и «качество населения» (отношение к наркотикам и алкоголю, трудовые мотивации, наличие позитивных устремлений молодежи, отсутствие аномии, рассогласования ценностей, сохранение идентичности, способность изменяться) и др.

На наш взгляд, предложенные выше характеристики социального порядка могут быть его показателями в обществе только при условии рассмотрения их в широком культурно-историческом контексте, так как не только в разных социально-культурных ситуациях, но и в рамках одного и того же социума видение порядка резко различается. То, что выглядит порядком с точки зрения элиты, может казаться беспорядком другим слоям общества; то, чем выступает порядок для властей, представляется абсолютным хаосом для тех, кем они управляют. С точки зрения, например, российских реформаторов, находящихся у власти, реформы в сфере образования, здравоохранения, соц-обеспечения и другие являются действенным средством установления в стране порядка. По мнению же простых россиян — это не порядок, а театр абсурда, хаос: лучшая в мире система школьного образования уничтожается; бесплатное здравоохранение (недостижимый пример для многих стран и народов) отменяется; льготы заслуженным и больным людям заменяются выплатами, которые в реальной повседневной жизни превращаются в ничто и др. При этом действия властей совершенно рациональны и целесообразны, если рассматривать их в системе либерти-анских ценностей: да, существующую школу надо уничтожить, так как она воспроизводит все того же, советского, человека; грамотный, широко образованный человек теперешней сырьевой России, по их мнению, не нужен. Да и монетаризация льгот приведет к исключительно договорным отношениям индивидов с государством, что поможет раздробить солидарное общество и приблизить его к западному образцу в отношениях индивида и государства и заодно увеличить ВВП.

В этом плане употребление понятий социального порядка в узком и широком смысле слова, на наш взгляд, методологически малопродуктивно, так как социальный порядок, в каком бы отношении его ни рассматривали, всегда обусловлен культурно-цивилизационными скрепами, определяющими особое понимание взаимоотношения народа и власти, свободы и несвободы, правды и истины, добра и зла, счастья, долга и ответственности и др. Пронизывая все сферы общества, данные скрепы задают конфигурацию желаемого порядка и образы будущего. В этом смысле, например, такой показатель порядка или же «качества социума», как «свобода», в разных обществах имеет разный смысл и может определять совершенно разнообразные векторы в наведении порядка в той или иной стране (безграничная свобода СМИ в общественном мнении населения и власти многих стран рассматривается как фактор нестабильности и хаоса; индивидуальная свобода — как источник социальной неустойчивости и столкновений; свобода в обществе, где все строго выполняют свои функции соответственно месту в обществе, сводит существо человека к винтику в сложном социальном организме, где любая инновация приводит к сбою этого механизма, и т. п.).

Именно учет сложности и многослойности феномена порядка в обществе позволяет подходить к ответам респондентов в социологических исследованиях не как к «противоречивым» и «амбивалентным» по поводу, например, роли государства в соблюдении распределительной справедливости, а, учитывая факт принадлежности социума к определенной культурно-цивилизационной системе, фиксировать непротиворечивость и единство полярных, с точки зрения западной социологии, показателей порядка. Данное утверждение претендует на методологическое требование относиться к изучению порядка в обществе исключительно конкретно-исторически, предметно, где каждый из анализируемых показателей порядка может выполнять стабилизирующую или же раскалывающую общество функцию в зависимости от того культурно-цивилизационного способа жизнедеятельности и сознания, к которому принадлежит общество.

Поэтому при анализе порядка в российском или белорусском обществе, как и во всех странах постсоветского пространства, необходимо отказаться от одномерности понятий социологии (а она у нас по существу написана на языке западной культуры) и интерпретировать порядок на социологическом языке, отражающем культурно-цивилизационные смыслы, присущие конкретному обществу. По крайней мере, его надо начинать создавать.

В этом плане поучителен анализ влияния фактора мобильности на социальный порядок, осуществленный П. Сорокиным. Он показывает, что многие факторы, и, в частности, социальная мобильность, кажутся самоочевидными показателями порядка и способствующими социальной стабильности общества: удовлетворенность выбранной работой не способствует антиправительственным настроениям; высокая эффективность работы правильно размещенных людей обеспечивает больше возможностей для обеспечения всех нужд населения, устраняя глубинные причины социальных беспорядков и бунтов; мобильное общество предоставляет потенциальным лидерам и амбициозным личностям возможности роста, отвращая их от роли вождей революции; рост знания помогает поднять уровень всего населения; отсутствие наследственных привилегий и надуманных льгот уменьшает число недовольных; переход людей из одного слоя в другой и опыт, который они приобретают, ослабляет ненависть и вражду между различными социальными группами и др. Благодаря этим факторам социальная мобильность способствует поддержанию социального порядка [228, с. 491].

Но П. Сорокин как гениальный социолог не останавливается на однозначной интерпретации социальной мобильности как фактора, определяющего порядок. Он рисует обратную сторону их взаимодействия: мобильность способствует деморализации и ослабляет действенность многих социально-необходимых традиций, что разрушает социальный порядок; к такому же результату ведет ослабление тесных и прочных социальных уз, связывающих людей; отсутствие задушевных контактов и тяготы повседневной работы порождают желание нарушить монотонность и избавиться от нее; в отличие от незыблемости установлений иммобильного общества серьезным дестабилизирующим фактором мобильного общества является безудержное стремление преодолеть все препятствия ради достижения успеха и возвышения, независимо от того, насколько законны и легитимны методы достижения высоко — го статуса, что ведет к тому же к непрекращающейся борьбе между индивидами, группами и фракциями мобильного общества [228, с. 492]. П. Сорокин обращает внимание еще на одну негативную сторону мобильного общества, касающегося природы власти. В мобильном обществе полномочия власти опираются на «волю народа». Власть не содержит ничего мистического, сверхъестественного. Массы ее поддерживают, когда они ею довольны. Но когда они начинают испытывать неудовлетворенность, они низвергают эту власть законными и незаконными способами. Власть и ее представители теряют свой престиж, усиливается нестабильность, и в результате начинаются хаос, социальные потрясения. Социолог показывает, что в противоположность этой нестабильности история, например, Индии знает лишь несколько крупных социальных потрясений.