Марсель Мосс - Социальные функции священного

Австралийские сообщества не только имеют черты первобытности, но они являются еще достаточно многочисленными, однородными и в то же время разнородными, чтобы представлять собой группу, крайне подходящую для исследования ансамбля ритуала и его вариаций. Хотя среда их обитания распространяется на целый континент, они все же образуют некое целое или, как неверно говорится, этническое единство, «географическую провинцию» по словам Бастиана [758], то есть у них имеется единая культура, образованная как некое семейство обществ, объединенных не только связями общего исторического прошлого, но так же идентичностью техники, языка, эстетики, юридической и религиозной [759]систем, но и расовыми связями [760] [761]такого рода, что определенные положения, приложимые к одним обществам, могут успешно применяться и к другим. Если существуют вариации, то все они происходят из общего основания и сливаются в нем. Таким образом, сравнения внутри группы осуществляются с наименьшим риском. Поэтому, не лишая фактов их местного австралийского колорита, мы, по крайней мере, в ходе описания одновременно не нарушим ни требований науки, которая сравнивает, ни исторической этнографии, которая стремится уточнять специфические черты.

Однако однородность австралийских обществ не исключает и определенной разнородности. Часто пренебрегают наличием в австралийской культуре многих течении и типов . С другой стороны, практически все исследователи единодушно и по праву различают в области, касающейся религиозных феноменов, многочисленные ступени эволюции [762].

Идут споры о том, какой ранг присвоить тем или иным обществам. Нам также придется обратиться к этому вопросу. Сейчас, впрочем, это неважно. Для нашей работы достаточно, что это разнообразие не подвергается сомнению. Достаточно будет упомянуть, что общества, которые мы будем изучать, не находятся на одном и том же уровне развития, отнюдь не одинаковы, и идут каждые своим путем. Ведь если нам удастся обнаружить во всех вариациях один тип примитивных речевых ритуалов, если мы сможем установить в нем возможные универсальные черты для разнообразных обществ, это произойдет лишь потому, что мы затронем явление, необходимое для всех обществ такого рода. В то же время различия в величине, форме, содержании и собственно религиозного характера, которым подвержены ритуалы этого типа, как правило, будут не менее интересны для наблюдения, нежели общий тип. Будучи зависимыми от определенных социальных феноменов, они будут объяснены, что послужит делу объяснения молитвы в целом.

Добавим, что австралийские общества становятся наиболее изученными из тех, которые условно называют первобытными. Для науки весьма ценны последние экспедиции Спенсера и Гиллена [763] [764].

Помимо этого следует отметить последние исследования В. Рота [765] [766], проведенные с использованием всех ресурсов современной этнографии, или сведения, публикуемые в настоящее время миссионерами, направляемые одним из лучших этнографических музеев мира [767], но и более старые документы Хоуитта, сначала публиковавшиеся понемногу, но затем собранные вместе [768]и дополненные.

Даже отдельные части старых книг Вудса [769], Грея [770], Эйре [771]стоят лучших современных трудов. Более того, благодаря трудам и современных, и более ранних лингвистов мы можем получить достаточно точное представление о структуре австралийских языков, о стоящем за ними образе мысли и об их выразительных возможностях [772]. Наконец, в нашем распоряжении находится довольно много текстов мифов в подстрочном переводе (см. гл. III, IV, V), поэтому мы можем быть уверены, что наша работа о первобытной молитве не лишится всякой ценности, когда будет проведено, наконец, подробное филологическое исследование австралийских языков.

Разумеется, это не означает, что нам известны все факты и что уже знакомые факты мы знаем хорошо. Напротив, нам следует ожидать сюрпризов. Вспомним, насколько неожиданным было появление первой книги Спенсера и Гиллена. Некоторые ученые до сих пор остаются, так сказать, зачарованными арунта. Аналогично, новые открытия могут привести к такому же перевороту наших представлений, и этого даже

надо ожидать, поскольку из двухсот пятидесяти австралийских обществ, насчитанных Керром, включая общества, исчезнувшие в настоящее время, но не учитывая многочисленные до сих пор неизвестные племена, более или менее описаны около тридцати обществ. Однако поскольку документы из первых рук, которые мы смогли найти, в основном относятся к обществам, разбросанным далеко друг от друга по всему континенту и располагающим самыми разными системами организации и религии, возможные открытия, как мы думаем, не могли бы дать результаты, полностью противоречащие изучаемым нами данным. С другой стороны, при всех различиях в вескости и обоснованности приводимых нами доказательств, они настолько разного происхождения и они так легко упорядочиваются, что их критика вряд ли представит особые затруднения.

Но, прежде чем перейти к описанию, а затем и объяснению первобытных форм молитвы в Австралии и, гипотетически, молитвы вообще, нам нужно ответить на одно принципиальное возражение, которому лично мы не придаем никакого значения, но которое может быть нам представлено. По какому праву из всех данных о молитве мы выбрали именно эти? По какому праву из исследования молитвы в австралийских религиях мы делаем заключение о происхождении молитвы в целом?

Несомненно, единственный способ доказать, что австралийская молитва представляет собой образец исходного типа молитвы — это продемонстрировать, что из этого рода формул вышли все остальные формы молитвы. Очевидно, такую задачу в ходе одной работы не выполнить. Тем не менее, несмотря на отсутствие подобного доказательства, которое единственно может быть окончательным, у нас есть серьезные причины заранее рассматривать изучаемые нами факты как первобытные. Прежде всего, мы наблюдаем их в самых отсталых из всех известных нам обществ. Поэтому есть все основания считать, что мы найдем там религиозные данные столь же примитивные, сколь и другие социальные факты. Далее, мы увидим, что австралийская молитва тесно связана с тотемической системой, то есть наиболее архаичной религиозной системой, существование которой до сегодняшнего дня открыто историками и этнографами. Наконец, и в первую очередь, мы покажем, что она, будучи совершенно непохожей на то, что мы обычно называем этим словом, тем не менее содержит все основные элементы более сложных и чистых ритуалов, для которых идеалистические религии и используют имя молитвы. В то же время благодаря своей простоте и даже грубости австралийский речевой ритуал нас явно отсылает к первым фазам религиозной эволюции. Нам даже сложно представить себе такую простоту. Все будущее мы открываем в ней в зародыше. Поэтому, по крайней мере, достаточно убедительно предположение, что это будущее вышло из нее.