Елена Грузнова - На распутье Средневековья: языческие традиции в русском простонародном быту (конец XV–XVI вв.).

Необходимо также отметить, что ряд авторов вовсе отказывает концепту «двоеверие» в праве на существование, полагая, что он создает ощущение раздвоенности сознания, которое в принципе невозможно – человек должен был осознавать себя либо христианином, либо язычником. [42] Лихачев Д. С. Крещение Руси и государство Русь // Крещение Руси: история и современность. М., 1990. С. 80, 89–90; Ловмянский Г. Религия славян и ее упадок (VI–XII вв.). СПб., 2003. С. 436–437, примеч. 748; Петрухин В. Я. «Боги и бесы» русского Средневековья: род, рожаницы и проблема древнерусского двоеверия // Славянский и балканский фольклор. Народная демонология. М., 2000. С. 327–336; Петрухин В. Я. Древнерусское двоеверие: понятие и феномен // Славяноведение. 1996. № 1. С. 44; Петрухин В. Я. Древняя Русь. Народ. Князья. Религия //Из истории русской культуры. Т. 1. (Древняя Русь). М., 2000. С. 323; Петрухин В. Я., Толстая С. М. Труд В. Й. Мансикки в истории изучения славянского язычества И Мансикка В. Й. Религия восточных славян. М., 2005. С. 48. Идея раздвоенности сознания, влекущей за собой раздвоенность культовой практики, действительно нашла приверженцев среди ученых. [43] См., напр.: Замалеев А. Ф., Овчинников Е. А. Еретики и ортодоксы. Очерки древнерусской духовности. Л., 1991. С. 17; Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. М., 2004. С. 34. Сторонники данной точки зрения считают, что исследователь должен исходить из самоопределения средневековых людей, хотя и понимают, что сделать это крайне трудно, поскольку особенности употребления в русских источниках с XIV в. термина «крестьяне» не позволяют однозначно утверждать его социальное или конфессиональное содержание. [44] Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. С. 7, 27, 51–52, 136.

На наш взгляд, даже конфессиональная подоплека термина никак не характеризует веру тех, кто им назывался, – они христиане, потому что крещены, и не более того. Не случайно «Слово некоего христолюбца» по списку XIV в. однозначно определяло двоеверно живущими тех «крестьян», которые «верующе в Перуна, и Хорса, и в Мокошь, и в Сима, и в Рьгла, и в волы, их же числом 30 сестрениць…», а в «Слове о том, как первые поганые веровали в идолы», сохранившемся в списках XIV–XV вв., утверждалось, что «и ныне мнози тако творять и в крестьяньстве суще, а не ведают, что есть крестьяньство». [45] Гальковский Н. Я. Борьба христианства с остатками язычества… Т. 2. С. 41, 59–60.

Другая причина, по которой термин «двоеверие» считают непригодным для науки, связана с тем, что он применялся не только в отношении людей, продолжавших соблюдать языческие обряды, но и для обозначения православных, которые лояльно относились к католичеству. [46] Зубов Н. И. Лшгвотекстологш середньовшних слов’янських повчань проти язичництва: Монография. Одеса, 2004. С. 70; Панченко А. А . Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб., 1998. С. 20–22; Петрухин В. Я. Древнерусское двоеверие: понятие и феномен. С. 45; Петрухин В. Я. Древняя Русь. Народ. Князья. Религия. С. 310. Однако философы говорят об универсальности феномена двоеверия в мировой культуре, отмечая его появление в случаях соприкосновения двух религиозно-культурных систем, например язычества и ислама, христианства и ислама, ислама и индуизма и т. д. [47] Смирнов П. А. Двоеверие как философская проблема… С. 18–22.

В последние десятилетия некоторые ученые высказывают мнение, согласно которому русская духовная культура вплоть до XVIII в. строилась на основе не двух, а трех компонентов – славянского язычества, христианства и импортированного вместе с ним ахристианства «преимущественно византийского образца». При этом «троеверие» «в синхронном плане в народной среде воспринималось как единоверие». [48] Толстой Н. И., Толстой С. М. О целесообразности применения некоторых лингвистических понятий к описанию славянской духовной культуры // Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979. С. 53.

Схожие взгляды встречаются и у зарубежных авторов, правда, выделяющих другие составляющие триединство элементы. Так, например, Ф. Конт полагает, что «можно даже говорить о некоем „мирном“ сосуществовании между представлениями языческого и христианского мира в России, фактически речь идет не о синкретизме, а скорее о сосуществовании различных [религиозных] пластов», поскольку народное православие нельзя целиком сводить ни к одному из его источников – ни к язычеству, ни к христианству, – это самостоятельное явление. [49] Конт Ф. Язычество и христианство в России… С. 167–175. См. также: Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. С. 11–37.

То, что ученые обнаруживают влияние на русское религиозное сознание не только древнеславянского, но и византийского язычества, является весьма существенным моментом. Более того, многие исследователи полагают, что складывание характерного для средневековой Руси религиозного синкретизма началось еще на византийской почве, в ходе освоения той части языческого культурного наследия, которая соответствовала истинам христианства. Поэтому Русь, где полным ходом шел распад старого и сложение нового общественного устройства, заимствовала чужую структуру в готовом виде и дополняла ее в соответствии с местной традицией. По этой причине сторонники данной точки зрения считают неправомерным придание общекультурным элементам в христианстве конфессиональной языческой окраски вместо религиозно-психологической. [50] Мусин А.Е. К характеристике русского средневекового мировоззрения… С. 206–210; Петрухин В. Я. Древнерусское двоеверие: понятие и феномен. С. 44; Петрухин В. Я. Древняя Русь. Народ. Князья. Религия. С. 288–289; Петрухин В. Я., Толстая С. М. Труд В. И. Мансикки в истории изучения славянского язычества. С. 48. При этом игнорируется тот факт, что язычество – не только религия, но способ существования, древнейшая форма человеческой культуры, к которой, собственно, и восходят выделяемые автором «общекультурные элементы». К тому же С. А. Иванов, исследуя особенности культа пророка Ильи в официальном византийском и народном русском православии, пришел к выводу, что нет никаких оснований говорить о ранних регулярных связях Руси и Византии на низовом уровне и о влиянии греческого «двоеверия» на русское. [51] Иванов С. А. Когда в Киеве появился первый христианский храм? // Славяне и их соседи. Вып. 11. Славянский мир между Римом и Константинополем. М., 2004. С. 12.

Хотя наибольшей критике подвергается термин «двоеверие», определенные сложности есть и с понятиями типа «народное православие». Их сторонники делают акцент на христианской основе народной религиозности, полагая, что сохранялись лишь те древние обычаи, которые не противоречили учению церкви, подвергаясь переосмыслению в новом ключе. [52] Кремлева И. А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды // Русский Север: этническая история и народная культура. XII-ХХ века. М., 2001. С. 662; Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. С. 20, 23; Покровский Н. Н. Документы XVIII в. об отношении Синода к народным календарным обрядам // СЭ. 1981. № 5. С. 103; Стефанович П. С. Приход и приходское духовенство в России в XVI–XVII веках. М., 2002. С. 282. Однако далеко не все явления, которые подпадают под понятие синкретизма, могут быть охарактеризованы как народное православие. В частности, не могут быть признаны православными обряды, в которых христианские элементы использовались для исполнения языческих по сути ритуалов, особенно если сама церковь определяла их как «поганские» или «эллинские».