Ирина Щербакова - По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»

Директор библиотеки Галина Владимировна Бешметова провела для нас экскурсию по городу Мышкину. Мы подошли к дому на улице Никольской, где жила семья Семиз. На доме есть мемориальная доска, на которой указано, кому принадлежал этот дом, а также что в этом доме часто бывал известный советский писатель и библиофил Всеволод Рождественский. В 50-60-е годы он часто приезжал на лето в Мышкин с семьей и всегда останавливался в доме Семизов.

Поездка в Мышкин помогла мне хоть немного приблизиться к миру моих героев, увидеть этот почти игрушечный Мышкин, большой деревянный дом, в котором сейчас живут совсем другие люди. Мы увидели памятную доску на доме Роговых-Семиз, мы узнали, что память о них действительно до сих пор жива. И тот мир, который они создавали вокруг себя в Мышкине, лишь сегодня начинает быть понятным современному горожанину. Я поняла, почему новая советская мораль не могла разрушить старые вековые семейные узы этой семьи, изменить и переделать этих людей на новый лад. Я поняла, почему Душан Иванович так рвался в этот дом, к своему семейному очагу. И он дожил, чтобы родная рука закрыла ему глаза. Дом, семья, любовь близких, желание творить вокруг себя добро и красоту – вот главное в жизни человека. И семейство Роговых-Семиз несло в себе это через все преграды, горе и страдания.

Последний период жизни Милены Душановны Семиз связан с Москвой и ее работой в должности заведующей библиотеки Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева, располагавшегося на территории бывшего Спасо-Андроникова монастыря. Здесь Милена Душановна вновь обрела круг друзей, близких ей по духу и глубине знаний. А может быть, способствовала собиранию и сплочению коллектива этих истинных любителей русского искусства.

Вот как вспоминает атмосферу, царившую в музее Андрея Рублева в 60-70-е, главный научный сотрудник Института мировой литературы им. Горького В. М. Гуминский:

В музее имени Рублева спасали, возвращали к жизни древнюю живопись, и это общение с живописными образами преображало людей. Все они были людьми верующими, церковными. Что, конечно, не афишировалось. Более того, скрывалось. И Бог хранил их тайну. Вероятно, это был единственный в столице коллектив, не имевший партийной организации. Здесь, в стенах бывшего Спасо-Андроникова монастыря, бывали в гостях, подолгу беседовали с сотрудниками и друзьями музея митрополит Антоний Сурожский, Дмитрий Сергеевич Лихачев, первый гость с Запада Леонид Алексеевич Успенский.

Виктор Мирославович в своих воспоминаниях очень ярко описывает регулярно происходившие в музее чаепития, которые были своеобразным ритуалом. Он пишет:

Но, конечно, главным лицом за столом была Милена Душановна Семиз. В музее она заведовала библиотекой, однако не эта скромная должность определяла ее первенствующее положение в музейном обществе. Я всегда именно такой представлял себе французскую королеву Екатерину Медичи, когда читал романы о мушкетерах Александра Дюма. Ее гордо посаженная голова, царственная осанка, нерусская красота выразительного лица с глубоко посаженными глазами, тонким носом с аристократической горбинкой; пышная копна густых, с сильной проседью волос, упорно сопротивлявшихся любым попыткам собрать их хотя бы в некоторое подобие прически, – все это складывалось в образ женщины властной и незаурядной, привыкшей повелевать, а не подчиняться.

О незаурядности Милены Душановны свидетельствует такой случай, описанный Виктором Мирославовичем:

Милена Душановна была способна на совершенно неожиданные поступки. Так, в 1973 г. на свой страх и риск она предложила Сергею Сергеевичу Аверинцеву креститься, причем не где-нибудь, а прямо здесь, в помещении музейной библиотеки (креститься в церкви было нельзя, так как там требовали паспорт, после чего неизбежно следовали серьезные неприятности на работе). Тот, не задумываясь, согласился. К тому времени С. С. Аверинцев был уже кандидатом филологии, автором монографии «Плутарх и античная биография» (за нее он, кстати, получил премию Ленинского комсомола) и целого ряда статей («Новый Завет», «Христианство» и т. д.) в «Философской энциклопедии». Таинство крещения совершил приглашенный Миленой Душановной о. Владимир Тимаков, служивший тогда в Николе на Кузнецах. Все прошло благополучно: крестной была сама Милена Душановна, крестным отцом – Вадим Васильевич Кириченко. А затем, по традиции, последовало торжественное чаепитие.

Письма Милены Душановны и Натальи Дмитриевны Семиз, которые нашлись в архиве нашего школьного музея, подтолкнули меня к началу большого интересного поиска.

Работа по изучению судьбы М. Д. Семиз помогла мне увидеть жизнь советской России прошлого века, не похожую на ту, которая существовала на страницах газет, журналов, экранах телевизоров, и отличавшуюся от той, в которую были погружены миллионы советских людей. Я узнала, что в СССР жили люди, которые несмотря ни на что продолжали жить по законам христианской морали.

г. Санкт-Петербург, научный руководитель Т. Н. Бойко

Когда я была еще совсем маленькой, я как-то упросила свою маму показать мне, что это такое: хлеб насущный; это выражение я знала по молитве. Для этого мы отправились в булочную. У меня, оказывается, был свой образ хлеба насущного, потому что, когда мама показала мне на батон и сказала, что это он и есть, я не согласилась. «Нет, это не хлеб насущный», – уверенно сказала я. И багет, и сладкие булочки, и даже белый «кирпичик», все это, по моему мнению, не подходило под определение хлеба насущного. Наконец, перебрав почти все, мама нашла для меня какие-то небольшие серые хлебцы, и только в них я, наконец, признала «хлеб насущный».

Конечно, тогда, в четыре года, я не знала, что хлеб насущный – это не только хлеб. Что это наша каждодневная пища, которую мы едим дома, часто не задумываясь, почему у тебя в семье готовится именно это блюдо. Хлеб насущный связывает нас с нашими родными, с предыдущими поколениями, со своим народом…

Семейное меню – это самая наглядная семейная традиция. Как реликвия или семейное предание, оно бережно сохраняется и передается из поколения в поколение. В нашей семье нет кулинарной книги с семейными рецептами, они достаточно просты и потому передаются устно. Но почти за каждым блюдом стоит своя история, связанная с теми или иными людьми и событиями. Она обычно рассказывается за общим семейным столом и вызывает другие истории и воспоминания. После еды иногда раскрываются фамильные альбомы с фотографиями, чтобы взглянуть на участников тех событий и вспомнить еще что-нибудь замечательное.