Николай Мальцев - Зарубки памяти на скрижалях истории. Алгоритмы и ребусы русофобии Запада

Кто-то из учителей или партийно-комсомольского аппарата выступил, надавил на то, что студенты не понимают всей ответственности принимаемого решения, и внес предложение не исключать меня окончательно, а на один учебный год отстранить от учебы и дать возможность честным трудом на химическом предприятии города Котовска доказать свою дисциплинированность и порядочность. При положительной характеристике с места работы в сентябре 1962 года Мальцев будет восстановлен в техникуме и продолжит учебу на втором курсе. Директор кивком одобрил это предложение, и оно было поставлено на голосование. Я замер в ожидании, но зал единогласно отверг это весьма разумное предложение. Никто не поднял руку, наступило гробовое молчание. Зал снова поддержал меня и вернул мне тихое ликование и спокойствие. Попытка настоять на своем со стороны руководства техникума повторялась трижды, но все три раза студенты снова голосовали за то, чтобы не отчислять меня на год, а взять на поруки. Я не обратил никакого внимания на то, что формулировка условия взятия на поруки перед очередным голосованием руководством техникума каждый раз корректировалась не в мою пользу. Как раз при последнем голосовании зал утвердил формулировку, что если я нарушу каким-либо образом дисциплину, то «отложенное» наказание в виде отчисления на год будет осуществлено по решению руководства техникума безо всяких общих собраний студенческой молодежи.

На том и порешили, прекратив дальнейшее голосование и завершив общее собрание. Студенты отстояли меня от немедленного отчисления и очень радовались своему успеху. Много незнакомых мне студентов подходили ко мне и жали мне руку. Наша общая победа над руководством техникума была несомненна. Я тоже тихо ликовал и радовался тому, что этот кошмар наконец закончился и я могу спокойно продолжать учебу на втором курсе. А главное – скоро поеду в деревню и успокою родителей тем, что все обвинения с меня сняты и я продолжаю учиться и получаю только хорошие и отличные оценки на всех контрольных опросах и экзаменах. Я совершенно не осознавал, что решением «о немедленном отчислении при малейшем нарушении» под мою судьбу была заложена мина замедленного действия. Не знаю, как в наше время, но в советские времена часть слабых студентов, чтобы избежать провалов на экзаменах, добровольно становились тайными осведомителями руководства института о всех дисциплинарных проступках и даже о нежелательных разговорах своих сокурсников. По своей деревенской наивности и простоте я об этом не знал. И даже не мог себе помыслить, что люди способны на такую подлость и добровольно становятся тайными осведомителями.

Я продолжил учебу и даже не догадывался, что нахожусь под незримым оком какого-то тайного осведомителя среди моих сокурсников. Зимнюю экзаменационную сессию, несмотря на повышенное внимание экзаменаторов к моей персоне «вора» и «хулигана», я с блеском сдал на хорошие и отличные оценки. Но, видимо, от судьбы не уйдешь. Не было мне на роду написано стать химиком-технологом. В феврале 1962 года на занятиях по физкультуре мы должны были пробежать 10 километров на лыжах с выставлением оценок. Ещё со школы я имел второй разряд по лыжам и не сомневался, что получу пятерку. Так бы и случилось, но или я запутался, опередив всех своих сокурсников, или какая-то непреодолимая сила подсознания вмешалась в мою судьбу, но я срезал часть дистанции примерно один километр трассы.

Когда до меня окончательно дошло, что я натворил, было поздно что-то менять. Я замедлил гонку, буквально полз по трассе со скоростью ниже пешехода, ожидая, когда меня догонят мои сокурсники. Пропустив 5–6 сокурсников вперед, я финишировал вслед за ними, надеясь, что никто не доложит преподавателю физкультуры о моем проступке. Надежды были напрасны. Возвращаясь с трассы в техникум, неизвестный до сих пор для меня осведомитель шепнул на ухо преподавателю о моем проступке. Когда мы сдали лыжное снаряжение и заменили спортивную одежду на повседневную, преподаватель физкультуры объявил, что результат прохождения десятикилометровой дистанции для студента Мальцева ликвидируется, а ему выставляется неудовлетворительная оценка по физкультуре за умышленный обман и срезание дистанции. Я выразил готовность пересдать экзамен и пробежать эту лыжную дистанцию с любой очередной студенческой группой. Все мои пожелания были сходу отвергнуты. Преподаватель был неумолим. До меня ещё не доходило, что все наши преподаватели получили негласный приказ директора школы, чтобы найти предлог для моего отчисления.

Уже через несколько часов меня вызвали к директору техникума, который объявил приказ о моем отчислении с правом восстановления через год на второй курс, в январе 1963 года, при условии моей работы на пороховом заводе (п/я 33) города Котовска и получении положительной характеристики с места работы. При этом директор категорически приказал мне прибыть за получением документов об отчислении вместе с родителями. Он также сообщил, что на пороховой завод уже дано уведомление о принятии меня на работу. Попросил не терять времени и побыстрее привести родителей для передачи мне документов (аттестата зрелости и ведомости с экзаменационными оценками за три сессии) в их присутствии. Дальнейшее посещение занятий мне было запрещено. Вышел от директора я ошеломленным, слабо соображая, что произошло. Переживал я не за себя, а за родителей. Для них это отчисление станет громом среди ясного неба и приведет их в шоковое состояние беды и горя.

Другого выхода не было, и я с тяжелым сердцем и душевной болью отправился в деревню сообщить о своем исключении из техникума. Как мог подготовил родителей, чтобы смягчить их боль от моего сообщения. Уговорил мать не ездить в Котовск и не унижаться просьбами о снисхождении. За документами мы отправились вместе с отцом. С отцом я тоже договорился не просить директора техникума об отмене его решения, потому что к этому времени осознал, что его решение бесповоротно и окончательно. При встрече с директором отец не выдержал молчания и обратил его внимание на экзаменационную ведомость, где были выставлены отличные и хорошие оценки по всем предметам, кроме двойки по физкультуре. Абсурдность ситуации с этой двойкой по физкультуре была очевидной. Она вообще не должна быть внесена в ведомость по всем нормам того времени. Это была просто издевка со стороны директора. В школьные годы я самостоятельно занимался физкультурой. Имел собственную штангу, набор гантелей, коньки, лыжи и даже соорудил приличный турник на задворках огорода. По бегу на дистанции 3 километра и на дистанции 800 метров показывал уровень 2 разряда, а по лыжам официально имел документально подтвержденный 3 разряд.