Виктор Суворов - День М. Когда началась Вторая мировая война?

Начальник ГУ ВВС генерал-лейтенант авиации Павел Рычагов сам прошел через советскую казарму. Он окончил летную школу в 1931 году. В 1940 году генерал-лейтенанту авиации Рычагову было всего 29 лет от роду. В его ушах, наверное, и крик старшины еще не стих. И вот он предлагает Сталину выпускникам летных и технических училищ офицерских званий не присваивать, после выпуска присвоить им сержантские звания и оставить на казарменном положении.

Тот, кто в образцовой казарме не жил, оценить глубину этого зверства не может. Курсант советского военного училища доходил до выпуска только потому, что видел свет в конце тоннеля. Курсант шел к выпуску как ишак за морковкой, которая для приманки перед носом на веревочке вывешивается. И в конце пути курсант получал эту «морковку» – лейтенантское звание, большое денежное довольствие, жилье, высокое социальное положение, почет и уважение, популярность у девушек. Но окончить офицерское училище и той морковки в конце пути не получить…

Тем курсантам, которых в 1940 году только принимали в училища, было не так обидно: их учили по коротким программам и с самого начала ничего не обещали. Но в том же 1940 году многие тысячи курсантов завершали летные училища еще по старым полным трехгодичным программам. И вот прямо перед выпуском, который снился каждому курсанту каждую ночь, они получают сталинско-рычаговский сюрприз: офицерских званий не будет.

В пору взвыть волком голодным: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!». Шел энтузиаст в офицерское училище, отдал Родине юность в обмен на лейтенантские кубари, а ему усатый дядя по выпуску объявляет: не будет кубарей!

В мемуарах советских летчиков мы часто встречаем упоминания об этом:

Прибыло молодое пополнение. Это были пилоты, окончившие нормальные военные авиационные училища с трехгодичным сроком обучения, но получившие при выпуске воинские звания «сержант».

Генерал-майор авиации В. А. Кузнецов был среди тех, кого из офицерского училища выпустили сержантом. В начале войны он попал в полк, формировавшийся в тылу, где летчики, которых ранее выпустили лейтенантами, встретились с летчиками, которых выпустили чуть позже сержантами:

В огромной казарме неуютно. В два яруса стоят железные солдатские койки… В казарме очень тесно… Сержанты с восхищением и нескрываемой завистью поглядывают на вишневые кубики и красивую, хорошо сшитую форму…

А потом было построение. Появляются командир полка Николаев и комиссар Шведов.

Полковник сделал несколько шагов, остановился, с каким-то изумлением посмотрел на строй, потом на Шведова и, показывая в нашу сторону рукой, спросил: «Кто это?»

Шведов что-то ответил. Николаев молча повернулся и зашагал к штабу. За ним направился и комиссар. «Птенцы!» – донеслось до нас уже издали…

Возвращается комиссар:

– Командир полка недоволен равнением в строю и внешним видом. Худые какие-то…

Летчики явно не соколы. Неоперившиеся птенчики из инкубатора.

Если называть вещи своими именами, то с десятками тысяч молодых пилотов Сталин с Рычаговым повели себя как мелкие шулеры: объяснили начинающим правила игры, долго играли, а потом, в конце игры, объявили, что правила изменились.

Но оставим в стороне вопросы морали. Вопрос юридический: на каком основании держать пилотов-сержантов в Красной Армии? Выпускники 1940–1941 годов добровольно пришли в авиационные училища и школы в 1937–1938 годах, когда всеобщей воинской обязанности не было. До сентября 1939 года в армию, авиацию и на флот призывали лишь некоторых. Срок службы в авиации составлял два года. В 1937–1938 годах молодые парни добровольно выбрали вместо двух необязательных лет солдатчины 3 каторжных курсантских года.

1 сентября 1939 года была введена всеобщая воинская обязанность, а сроки службы были увеличены: в авиации стали служить по три года вместо двух. Курсантские годы засчитываются как действительная воинская служба – дайте им офицерские звания и держите в авиации до самой пенсии или отпустите по домам: по три года казармы они отбыли, больше по закону не положено. Не было никаких формальных оснований держать вчерашних курсантов в военной авиации, да еще и на казарменном положении, то есть на положении невольников в клетках.

Но Рычагов придумал такие основания. Сталин их одобрил. Новый закон: срок обязательной службы в авиации увеличить до 4 лет. Верховный Совет единогласно проголосовал, и нет больше проблем: срок службы в авиации – 4 года, а вы отбыли только по три.

Еще год послужи́те, дорогие товарищи.

Еще год. А потом?

О войне написаны терриконы монографий и диссертаций, но ни в одной мы не найдем ответа на вопрос, что же товарищ Сталин замышлял делать с ордами пилотов после того, как истечет еще один год их службы.

На этот вопрос не только нет ответа – такой вопрос никто даже не ставил. А вопрос интересный. Хитрым законодательством десятки тысяч советских летчиков были оставлены на казарменном положении до осени 1941 года. 22 июня 1941 году Гитлер напал на СССР и этот вопрос снял. Но нападения Гитлера Сталин не ждал и в него не верил. Что же замышлял Сталин делать с ордами летчиков после осени 1941 года?

Присвоить им звания лейтенантов – значит взять на себя заведомо невыполнимые социальные обязательства: у Сталина и без них почти 600 тысяч офицеров, не считая НКВД. Кроме того, в 1941 году военные училища и курсы готовили выпуск 233 тысяч новых лейтенантов, в основном для пехоты, артиллерии и танковых войск. Если еще и летчикам лейтенантские звания давать, то вместе с НКВД у Сталина будет миллион офицеров – почти столько же, сколько у царя Николая было солдат. Разорение. Так что присвоить офицерские звания выпускникам летных училищ и школ было невозможно по экономическим соображениям.

И замысла такого у Сталина не было: мы нигде не найдем указаний на то, что планировалось или началось строительство квартир для такой уймы летчиков, мы не найдем следов распоряжений о массовом пошиве офицерской формы для астрономического числа летчиков, мы не найдем в бюджете миллиардов рублей, которые следовало выплатить летчикам-выпускникам в качестве денежного довольствия в случае их производства в офицеры.

Так что же товарищ Сталин планировал делать с этими летчиками осенью 1941 года? Отпустить по домам? Накладно: три года готовили, потратили на подготовку миллиарды, сожгли миллионы тонн первосортного бензина, угробили немало самолетов с курсантами и инструкторами, а теперь отпустить? Через несколько месяцев летчики потеряют навыки, и все усилия пойдут прахом.