Юрий Григорян - Эволюция человечества. Книга 2. Эволюционный путь человечества. Через войны и кризисы к интеграции

В древности философия будучи «наукой всех наук» была занята обобщенным представлением о мире, и более всего соотношением субъективного и объективного в познании.

После того, как естественнонаучные теории обрели собственные методы исследования, в немалой степени опирающиеся на формальную логику, и независимо от философии добились больших успехов в познании природы, естественно возник вопрос: имеются ли такие явления мира, для изучения которых нужна философия? Многие институты философии приводят целый набор различных учений, которые якобы принадлежат философии. Но одни дисциплины также обладают собственными методами и не испытывают необходимости обращаться к философским категориям и понятиям. Они, как и другие естественные науки, могли бы отстраниться от философии. Что же касается таких направлений как философия религии, науки, истории и пр., то они для философии являются вторичными. Следует прежде определить собственный предмет и отличные от иных наук особые методы изучения, чтобы утверждать о пользе, тем более необходимости философского анализа определенных сфер человеческой деятельности.

Эта проблема обсуждается уже несколько веков. После Гегеля даже многие материалисты, в том числе Энгельс, пришли к выводу, что предметом философии является мышление. Но за прошедшее время различные стороны мышления стали успешно исследоваться естественными науками, физикой, биофизикой, биохимией, физиологией. С другой стороны расплодилось множество формальных логик: модальная, вероятностная, паранепротиворечивая, ограничивающие даже закон тождества, и пр., – которые стремятся охватить весь диапазон мыслительных процессов, но которым противоречат законы диалектики. Следует все же полагать, что мышление человека – слишком широкое явление. Для философии я бы выделил в нем только акты отражения и их высшую форму – познание.

При этом подходе перед философом ученым (не богословом) встает проблема истока познания. Известный факт, что все сущее на Земле состоит из одних и тех же начальных элементов, из атомов и молекул, вынуждает задуматься над какой-то особенностью их взаимосвязей, обусловившей у сложных образований, таких как животные, а позже человек, способность ощущения, восприятия, познания.

Иначе говоря, философ встает перед задачей: если есть присущий ему собственный предмет, то следует определить его предпосылки даже в явлениях низших уровней, и доказать, что они не могут быть объяснены естественными науками. В частности показать, что существуют такие физические явления, которые физика принципиально не способна изучать своими методами, отчего необходим философский подход.

Явления типа фазовых переходов первого типа, когда возникают метастабильные состояния, выход из которого не может быть определен физической теорией, подробно описаны в книге первой, в главе «Качественные преобразования в физике и химии».

Можно подойти к этой проблеме с другой стороны. Познание определяет наше развитие, развитие наших возможностей во взаимодействии с внешним миром, следовательно, формальная логика, наиболее действенная для математических методов, но и для привычного мышления ученых – естественников, не способна постигать эту сферу действительности. Изменение, развитие, качественное преобразование объектов противоречит принципу тождества. Именно эта сторона действительности неподвластна формальнологическому мышлению, и требует иного, диалектического осмысления.

Представление главного момента перехода (скачка) к новому качеству, «интернализация» внешнего, иначе, отражение случайного фактора внешнего мира, подвластно только философии. Формализация и математизация этого момента развития принципиально невозможна. Именно диалектика позволяет понять взаимоотношение исходного и конечного объектов, и постичь процесс, при котором конечный объект вынужденно стремится приравняться к бесконечной природе путем вовлечения в какой-либо форме признаков внешнего мира в свое содержание. Предмет философии – качественные преобразования, как акты развития, при котором происходит «интериоризация», отражение признаков внешнего мира.

Надо полагать, была причина, приведшая к разрыву между гуманитарными и естественными науками. Химики постоянно обращаются к физике, решая многие свои задачи с ее помощью, биологи при углубленном анализе сталкиваются с физическими и химическими явлениями, психологи с физиологическими явлениями. Но все попытки историков и социологов подтянуть общественные явления к психологии или физиологии кончались неудачей. Будто в восхождении природных объектов до уровня человека возникла брешь, не закрываемая естественным переходом. И виновато в том было состояние человеческого сообщества и отдельных обществ, которые, несмотря на желание представить их как целостные системы, таковыми не являлись. Значительная степень суммативности, но к тому же специфическое качество человека, его сознательная деятельность, придавала элементам и их локальным объединениям относительную независимость, а вместе с тем и чрезвычайное многообразие. Бесплодные попытки найти основание, к которому можно было бы привязать разнородные единицы, породило нигилизм по отношению к всеобщим законам развития. Грубо говоря, его суть сводится к тезису: раз не способны понять закономерность эволюции, тем хуже для нее.

Философам, конечно, не пристало сдаваться. Всеобщие категории должны настраивать на подчинение им всего сущего. Так именно и поступали выдающиеся философские учения прошлого. В наше же время все больше внимания стали уделять изучению конкретных явлений, отчего возникли сомнения во всесильности прежних абстрактных понятий. На сей раз возросло значение естественнонаучного подхода к проблемам развития.

Если прежде философия высокомерно отстранялась от черновой науки и лишь снисходила до ее результатов с тем, чтобы показать непременную причастность новейших открытий своим изначально предписанным принципам, то теперь ей следует доказывать свое право на существование. Для этого необходимо отказаться от своей привилегированности и снизойти до уровня естественных наук, чтобы постигать закономерности и те особенные процессы, выявляемые при изучении самых разных уровней материи, от физических до общественных. Базируясь на полученных результатах делать шаги в понимании общих принципов развития, выявляя при этом специфическую, но существенную роль отражения в этом процессе.

ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ И ЕСТЕСТВЕННЫЕ НАУКИ

Соответственно философия истории должна ограничиться лишь той стороной эволюции человечества, которая не подвластна методам иных дисциплин. Теория диссипативных систем показала, что не только равновесные периоды роста элементов, но и слабо неравновесные стадии вполне доступны формализованному походу. Линейные и нелинейные уравнения справляются с их описанием. Вне их компетенции остается скачок, переход к новому качеству с отражением внешнего мира. Именно этот момент очень важен для философии, а, в частности, для философии истории важно понять и оценить влияние познания, познанного и известного на организацию и преобразования обществ, сообществ.