Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

См.: Дитятин И. И. Из истории местного управления // Статьи по истории русского права. СПб., 1895. С. 291.

См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 188–200.

Там же. С. 192.

См.: Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. С. 187.

Чичерин Б. Н. О народном представительстве. М., 1866. С. 378.

См.: Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. С.187.

См.: Черепнин Л. В. Земские соборы русского государства в XVI–XVII вв. М., 1978.

В то же время Г. Котошихин ведет появление избранных царей на московском престоле от смерти Грозного, включая в их число и его преемника (см.: Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1859. С. 104).

Со смертью Федора прерывалась прямая ветвь династии Рюриковичей. По сложившейся традиции при отсутствии наследников трон мог перейти к ближайшим родственникам. До нас дошла легенда (по мнению историка А. Л. Станиславского, созданная в казачьей среде) о том, что, умирая, царь Федор пытался передать свой скипетр Ф. Н. Романову, одному из родственников царя, но тот его не взял. Замешательством воспользовался Борис Годунов (см.: Преображенский А. А., Морозова Л. Е., Демидова Н. Ф. Первые Романовы. М., 2000. С. 28–29).

В связи с этим напомню, что имели место случаи, когда Земские соборы собирались только из представителей московских служилых и посадских людей. Думаю, что с точки зрения народа выборы царя или признание законности занятия им трона требовало созыва Собора «всея земли».

Есть основание предполагать, что Б. Годунов требовал соборного избрания, так как бояре «хотели взять в него запись, ограничивающую его права» (см.: Чичерин Б. Н. О народном представительстве. С. 367).

Митрополит Иоанн. Русь соборная. СПб., 1995. С. 30.

Костомаров Н. И. Старинные земские соборы. С. 21.

Призвание царя Боярской думой без Собора считалось незаконным.

Это была знаменитая крестоцеловальная грамота В. Шуйского, распространенная им накануне своих выборов.

Здесь явно усматривается аналогия с английской Великой хартией, за принятие которой англичане боролись, положения которой постоянно развивались. Всего этого не скажешь о случае с В. Шуйским. Складывается впечатление, что, кроме бояр, уступка В. Шуйского никого не интересовала, народ так и не признал его царем и требовал восстановления справедливости – правильности выборов. Что же касается этой исторической записи, то общество воспринимало ее не более как проявление слабости В. Шуйского как монарха.

См.: Чичерин Б. Н. О народном представительстве. С. 367–368.

Шуйский, власть которого была ограничена формальным актом, в своих грамотах продолжал титуловать себя самодержцем (см.: Ключевский В. О. Соч. Т. 6. С. 103).

Г. Котошихин пишет о том, что после Ивана Грозного все русские цари вплоть до Алексея Михайловича во время избрания на царство брали на себя обязательства («письма») не казнить никого без суда и без вины, советоваться во всех бедах с боярами и без ведома с ними ничего ни явно, ни тайно не делать. Таким образом, по мнению Г. Котошихина, все избранные после Грозного цари не просто были ограничены в своей власти, но и подписывали некий документ на этот счет. А Алексей Михайлович, хотя и писался самодержцем, однако без боярского совета не мог делать ничего (см.: Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. С. 100).

Б. Н. Чичерин сравнивает этот акт с Великой хартией вольностей.

См.: Чичерин Б. Н. О народном представительстве. С. 369.

См.: Соловьев С. М. Соч. Т. 4. С. 650, 652–654.

Избрание Владислава оказалось несостоявшимся, так как он не был избран «всею Землей», соответственно и грамота о его избрании, содержащая основные положения договора, не получила силы закона.

См.: Чичерин Б. Н. О народном представительстве. С. 369.

По мнению Котошихина, Михаил Федорович ничего не мог делать без совета бояр и только с Алексея Михайловича, по причине его кротости, такой записи взято не было (Там же. С. 369).

Там же. С. 370.

См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 188.

См.: Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. М., 1995. С. 366.

См.: Костомаров Н. И. Старинные земские соборы. С. 27.

Впрочем, этот вывод относится к политике многих избранных царей, которые быстро находили в соборе опору и противовес в виде других сословных представителей, всегда готовых выступить против притязаний боярства (см.: Чичерин Б. Н. О народном представительстве. С. 366).

См.: Поли. собр. рус. летописей. Т. 5. С. 64.

Там же. С. 66.

Цит. по: Костомаров Н. И. Старинные земские соборы. С. 29.

См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 151–152.

О том, что это был по всем правилам созванный Собор, говорит его состав. «Патриарх, митрополиты и весь духовный чин соборовали, и бояре, и окольничие, и думные люди, и дворяне, и дети боярские, и гости, и торговые и всяких чинов люди, и чернь после смерти прежнего царя обрали на царство сына его нынешнего царя и учинили коронование… и было тех дворян, и детей боярских, и посадских людей для того обрания человека по два от города» (см.: Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. С. 4).

См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 283.

Действительно, опора власти на все население страны – достаточно уникальная ситуация в мировой истории. И это было сделано для того, чтобы не допустить развития событий по литовско-польскому варианту. В Литве и Польше собрания князей и панов, включив в себя простых дворян, незаметно перешли в сеймы (первая половина XVI в.), в Московском государстве такие собрания признаны не вполне отвечающими цели; и само население, и верховная власть в XVI в. пришли к мысли о необходимости присоединить к Боярской думе представителей всего населения. Тогда явился проект неизвестного лица созвать «вселенский совет со всех градов и всех уездов»; представители должны заседать постоянно при царе, сменяясь ежегодно. При этом автор не устраняет Боярской думы (см.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 189).