Сборник статей - Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по правам человека

Что касается общепринятых целей и задач гражданского процессуального права, следует добавить, что они абсолютно односторонне ориентированы на иск об исполнении обязательства, подаваемый в суд первой инстанции, и если гражданский процесс не приводит к вынесению обвинительного приговора к принудительному исполнению решения или принудительное исполнение не ведет к удовлетворению интересов кредитора, то процесс не достиг цели или не выполнил свои задачи.

Наконец, следует указать на третье положение, заслуживающее внимания. «Гиперконституционализация» права принудительного исполнения, которая, как уже отмечалось имеет место вследствие принятия решений Федеральным конституционным судом по отдельным вопросам права принудительного исполнения, есть ни что иное, как противопоставленная общепризнанному принципу формализма принудительного исполнения материализация принудительного исполнения, считающегося еще более формалистическим, чем процедура принятия решения.

Научные дебаты на тему «изъятие при исполнении решения как вмешательство в правовые нормы» [5] привели к значительной неустойчивости системы и характера правовых норм, складывающихся в право принудительного исполнения решения, по мнению критиков, совокупность таких норм постепенно превратилась «в историческую арену массовых нарушений правовых норм или угроз им».

Следует отметить, что Федеральный конституционный суд во многих решениях настоятельно попросил все судебно-исполнительные органы без исключения (судей, иных правоприменителей) при всех действиях, совершаемых в порядке выполнения служебных обязанностей обратить внимание на основные права, относящиеся к соответствующим правовым нормам об исполнении судебных решений (ср. ст. 1, 2, 3, 5, 6, 12, 13, 14, 19 IV, 20, 101, 103 Закона о кооперативных товариществах), включая все вытекающие отсюда правовые нормы о конституционных гарантиях и процессуальных принципах, постоянно контролировать свои профессиональные действия на предмет их соответствия конституции. Даже закрывая глаза на то, что это унизительное требование Федерального конституционного суда (BVerfG – ФКС) есть чрезмерно повышенное требование, ведущее к перегрузке и изменению юрисдикции судов, следует отметить, что едва ли материально-конституционно-правовой пересмотр соответствующих правовых норм об исполнении судебных решений приведет к значительным действенным мерам против этого ущерба.

Что касается второго аспекта темы, то вопрос об эффективности и действенности немецкого права, регулирующего вопросы исполнения судебных решений, сложен, даже если под словом «эффективность и действенность» понимать лишь выполнение судебно-исполнительными органами вмененных обязанностей в соответствии с определенными законами, с наименьшими затратами и в кратчайшие сроки. Насколько именно это отсутствует, настолько в каждом случае это явствует из обширных и солидных эмпирических предварительных следствий и достаточных статистических материалов.

Федеральная юридическая статистика [6] в своих ежегодных статистических альманах не представляет никаких данных об исполнении решения. И хотя судебно-исполнительные органы ежегодно разделяют весь процесс исполнительного производства, приходящийся на какой-либо период времени на миллионы дел, при этом остается открытым вопрос, какие же из них завершены успешно для кредиторов.

Что касается ведения дела в государственной юстиции, данный вопрос касается судебной защиты, то он видится необъятным, в связи с чем «перегрузка» государственной юстиции клеймится как ее «главное зло». Уже в 2004 г. только в юрисдикции по гражданским делам новые поступления в суд первой инстанции (простые судебные разбирательства) в участковых судах составляли около 1,5 млн спорных дел. Число гражданских разбирательств, закончившихся удовлетворением или объявленные подлежащим к исполнению судебные решения о совершении действий во исполнение обязательства закончившихся исполнительными документами, и какие из них действительно привели к исполнительному производству, остается неизвестным, равно как и число успешных исполнений решения. Это относится равнозначно как к числу тех исполнительных производств, проведенных и исполненных на основе обычных судебных разбирательств, так и к числу проведенных на основе исполнительного решения при упрощенном порядке рассмотрения дел о взыскании. При этом следует заметить, что число дел, рассмотренных при упрощенном порядке о взыскании в участковых судах, ежегодно насчитывает до 12 млн. А в отношении принудительного исполнения решений, которые имеют место в области предварительной юридической защиты (арест и определение суда об обеспечении иска, ср. §§ 917, 918, 928 и особенно 930, 933, 940 ГПК) также не существует официальных данных.

Поэтому если показателей действенности немецкого права принудительного исполнения решения не существует, то о недейственности немецкого принудительного исполнения решений как общих, так и принудительного исполнения решения судебными исполнителями в частности, особенно в адвокатуре и в предпринимательских кругах, говорит большое количество жалоб. Речь идет здесь о массовых случаях, при которых судебных исполнителей не было в распоряжении, или они действовали слишком медленно, а также о постоянно повторяющихся и в итоге безрезультатных малоценных исполнительных попытках, как и о случаях невозможности установления спрятанных или на стороне созданных имущественных ценностей и др. В таком случае кредитор кивает с определенным мрачным юмором на «шкафы, полные исполнительных документов», к которым он давно потерял доверие.

Если верить такого рода сообщениям, а для этого есть повод, то следует отметить, что действенность и эффективность немецкого принудительного исполнения решения не особенно хорошо разработана, и это касается как наложения ареста на недвижимое имущество, так и его реализации.

Что касается третьего и последнего аспекта сформулированной темы, а именно вопроса о правовых и фактических проблемах немецкого принудительного исполнения решения, то ранее этого касались. Проблемы касаются в первую очередь уже упомянутых недостатков действующего правопорядка. Законодательным путем проблемы в некоторой степени смягчает формулирование соответствующего законопроекта о выяснении обстоятельств дела при принудительном исполнении решения под названием «некомплектность». В нем буквально значится: «Действующее право принудительного исполнения решения в значительной степени создано в экономических и социальных условиях XIX в. С тех пор типичная структура должника основательно изменилась. В частности регулирование принудительного исполнения решения в отношении денежных средств ссылается на цели исполнения решения, использованные средства, а также предусмотренные санкции как более не отвечающие времени».