Константин Чудиновских - Подведомственность в системе гражданского и арбитражного процессуального права

Учитывая вышеизложенное, представляется верной позиция Р. Е. Гукасяна, посчитавшего важным при определении заинтересованности истца разграничивать лиц, выступающих в защиту своего материального интереса, ошибочно полагающих, что право, за защитой которого они обратились в суд, принадлежит им, и лиц, которые выступают не в своем интересе, а в защиту интересов другого лица, ошибочно полагая, что они управомочены на это. [169] Гукасян Р. Е . Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1971. С. 12–13. Оценивая первую категорию, Р. Е. Гукасян справедливо отмечает их заинтересованность в процессе, несмотря на отсутствие реального правового интереса в отношении предмета спора. В отношении же второй категории лиц, представляется на совсем точным оценивать их право на обращение в суд, исходя из категории материального интереса, как предлагает Р. Е. Гукасян. По существу, обращение в суд за защитой интересов иных лиц является процессуальным представительством, регулированию которого посвящены соответствующие нормы процессуальных нормативных актов (напр., гл. 6 АПК). Поэтому решение вопроса о судьбе процесса будет зависеть не от отсутствия материальной заинтересованности в разрешении дела, а от надлежащего удостоверения полномочий на ведение дела в интересах представляемого лица.

Анализируя позицию процессуалистов, придерживающихся оценки материальной заинтересованности как обязательной предпосылки права на обращение в суд, не совсем понятно, каким образом эти авторы предлагают выявлять наличие у обращающегося в суд лица юридической заинтересованности в данном деле. Так, Р. Е. Гукасян отмечает, что нормативная конкретизация заинтересованности и определение ее с помощью других признаков может привести к тому, что лица, заинтересованные в разрешении дела, окажутся лишенными возможности обратиться в суд, поскольку все допустимые случаи заинтересованности законодатель не может предусмотреть. [170] Там же. Выяснение же взаимосвязи между требованием истца, обратившегося в суд, и его материальным интересом относится к непосредственному выяснению обстоятельств дела и не должно осуществляться на стадии возбуждения производства по делу. Без исследования и оценки представленных доказательств вывод об отсутствии у истца материального интереса будет носить предположительный характер (хотя в ряде случаев и с высокой степенью вероятности).

Вряд ли на основании одного только предположения об отсутствии юридической заинтересованности можно отказать лицу в осуществлении права на обращение за судебной защитой. Также нет препятствий и для того, чтобы, установив в ходе судебного разбирательства отсутствие у истца права, за защитой которого он обратился, вынести решение по существу дела, отказав истцу в удовлетворении его исковых требований. На это указывал и М. А. Гурвич, считая, что требовать прекращения производством начатого уже рассмотрением по существу дела за отсутствием интереса к решению было бы неоправданным ригоризмом, если истец почему-либо настаивает на решении, в получении которого он находит для себя надобность. [171] Гурвич М. А . Право на иск. С. 85.

Тенденция к такому пониманию юридической заинтересованности как предпосылки права на обращение в суд была продемонстрирована законодателем в новом АПК. На это, в частности, указывает отмена в арбитражном процессе института отказа в принятии искового заявления. Следовательно, то обстоятельство, что у истца нет материальной заинтересованности в разрешении дела, может быть установлено только после принятия дела к производству. Изъято из текста АПК и правило о замене ненадлежащего истца, что предполагает наличие интереса к процессу у любого истца. Таким образом, при установлении по итогам судебного разбирательства отсутствия у истца материальной заинтересованности в деле согласно действующему законодательству представляется наиболее правильным завершать процесс вынесением решения об отказе в иске.

Наконец, последняя группа правоведов, занимающихся исследованием права на обращение за судебной защитой, выводит это право непосредственно из общих конституционных прав, образующих правовой статус граждан и юридических лиц. По мнению М. А. Викут, право на обращение за судебной защитой и обязанность осуществить процессуальную деятельность по судебной защите охватывается своеобразным правоотношением, выражающим юридические отношения личности и государства, и появляется у соответствующих лиц одновременно с возникновением процессуальной правоспособности. [172] Викут М. А . Иск как элемент права на судебную защиту, его юридическая природа и обоснование // Вопросы теории и практики гражданского процесса. Саратов, 1976. Вып. 1. С. 54.

Согласно утверждению Р. Е. Гукасяна, субъективное процессуальное право на обращение за судебной защитой является результатом постадийной трансформации конституционного права на судебную защиту. Отношения по защите права возникают сначала с государством в целом, затем с судебными органами как судебной системой и, наконец, – с конкретным судебным органом. [173] Гукасян Р. Е . Реализация конституционного права на судебную защиту // Процессуальные средства реализации конституционного права на судебную и арбитражную защиту. Калинин, 1982. С. 3. В этой связи заслуживает внимание и мнение М. А. Гурвича о сущности правосудия и деятельности суда, согласно которому нельзя говорить о том, что суд несет обязанность по оказанию защиты перед государством или перед заинтересованными в процессе лицами. В данном случае, по мнению М. А. Гурвича, обязанность суда представляет собой конкретизацию в судебном процессе общей и абстрактной государственной обязанности по правосудию. [174] Гурвич М. А . Судебное решение. Теоретические проблемы. М., 1976. С. 7–13.

Подход, предлагаемый указанными процессуалистами, представляется наиболее верным и перспективным в плане развития как теории процессуальных наук, так и совершенствования законодательства. Безусловно, как справедливо замечает Л. А. Ванеева, отождествлять конституционное право на судебную защиту с субъективным процессуальным правом на обращение за судебной защитой, как это порой предлагается, [175] См., например: Морозова Л. А . Конституционное регулирование общественных отношений в СССР // Советское государство и право. 1980. № 7. С. 29. не следует. [176] Ванеева Л. А . Реализация конституционного права… С. 7. Однако нельзя забывать и об их тесной взаимной связи. Регулирование права на обращение за судебной защитой ни в коем разе не должно создавать ограничений для реализации конституционного права на судебную защиту. Это обуславливается самим статусом права на судебную защиту, закрепленного ст. 46 Конституции РФ, имеющей прямое действие и обладающей высшей юридической силой. Между тем теория предпосылок права на обращение в суд и некоторые другие подходы правоведов свидетельствуют об обратном.