Илья Левяш - Глобальный мир и геополитика. Культурно-цивилизационное измерение. Книга 2

Как ныне относится к этому официальный Минск? В ежегодном послании президента Республики Беларусь отмечалось, что стратегических изменений во внешнеполитических приоритетах республики не последует, и «ключевым партнером» Минска остается Москва. «Если кто-то ждет, что Белоруссия из-за возникших трудностей будет колебаться и менять направление своего движения, то глубоко заблуждается. Наша позиция в отношении интеграции с Россией неизменна» [МН, 27.04.-3.05.2007].

Российские эксперты не ставят под сомнение, что значение такого стабильного курса выходит далеко за пределы белорусско-российского взаимодействия. По словам В. Третьякова, «Чем же… Лукашенко так раздражает Запад и особенно США…? Тем, что Лукашенко гипотетически может привести Беларусь к созданию полноценного союзного государства с Россией» [МН, 24–30.03.2006]. Накануне визита Путина в Минск лидеры белорусской оппозиции побывали в Вашингтоне, встречались с Дж. Бушем и госсекретарем К. Райс, которая пообещала «защитить свободу в Белоруссии». Лидер Объединенной оппозиции А. Миленкевич говорил «об опасности аншлюса Беларуси Россией». По его словам, в Беларуси невозможно проведение свободного референдума по вопросу создания Союзного государства, но не потому, что он в принципе исключен, а потому что, как утверждал экс-кандидат в президенты, «результаты этого плебисцита, никогда не признает цивилизованный мир» [МН, 14–20.12.2007]. Прозападный оппозиционер верно просчитал, какими с высокой вероятностью будут итоги гипотетического референдума, но забыл, что Минск и Москва как полноценные субъекты международного сообщества, конечно, нуждаются во внешней легитимации, но в качестве вторичного фактора своего союзного «самостояния» и выбора.

Текущее состояние проблемы резюмировал Е. М. Примаков. На вопрос «Литературной газеты» о перспективе Союзного государства России и Беларуси многоопытный политик заметил, что «есть трудности, которые необходимо преодолеть в ходе создания этого государства. Например, у нас некоторые считают, что Белоруссию можно включить в состав России в виде одной или двух губерний. Это – вредная крайность. Никогда на такое Белоруссия не пойдет… Белоруссия, даже находясь в Советском Союзе, была членом ООН! Белорусская сторона тоже склонна к некоторым крайним предложениям… Это, на мой взгляд, большой политический промах» [ЛГ, 6–12.04.2008].

Создание Союза как целостности своих основных составных остается открытой проблемой. Она автоматически не решается ни исторической традицией общности наших народов, ни известной ментальной предрасположенностью президента Беларуси к России.

Как быть? Примечательна конструктивным духом статья В. Дашичева «В интересах всей Европы. Союз России и Беларуси в контексте международной и национальной безопасности». «Можно наверняка сказать, – писал автор, – что исходная база для новой интеграции России и Белоруссии неизмеримо шире и прочнее, чем у стран Западной Европы в начале их интеграционных процессов в начале 50-х гг… На мой взгляд, наиболее подходящей и реалистической формой Союза России и Белоруссии было бы создание не «единого государства», а конфедерации » [НГ – Содружество, № 3 (15), 1999].

В этом ключе есть смысл прислушаться к идее, которая буквально «витает в воздухе» белорусского общественного мнения уже более десятка лет. Еще в 1996 г. НИСЭПИ в национальном опросе населения (1535 человек), выявил эволюцию белорусского общества взаимосвязанным и центральным вопросам – о суверенитете и интеграции.

Отношение населения к независимости Беларуси и объединению с Россией в одно государство (в %)

Исследователям такая позиция представилась «в формально-логическом смысле – парадоксальной… На самом деле, никакого парадокса нет… Многие рядовые граждане (отчасти осознанно, отчасти интуитивно) поддерживают идею конфедерации. Они исходят из того, что конфедерация позволяет иметь одновременно и суверенитет, и союзное государство» [Шавель, 1996]. Искомая институциональная форма сближения с Россией на ближнюю перспективу уже подсказывалась большинством населения республики. В сроки формирования такого объединения внесла коррективы сама жизнь, но его исходные позиции и искомая институциональная форма «схвачены» верно.

Сама жизнь вносит коррективы в технологии и сроки формирования такого объединения, но его исходные позиции и адекватная институциональная форма «схвачены» верно. Известные возражения вообще против конфедеративной институции на том основании, что она «недолговечна», действительно подкрепляются некоторыми историческими прецедентами, но это не довод для вывода, что они должны быть моделью взаимоотношений Беларуси и России на современном этапе. Если же искать аналогии, то их скорее можно найти в Евросоюзе – de jure Союза, но de facto во многом – конфедерации. Следует подчеркнуть, что это именно аналогия , а не модель, поскольку основания Евросоюза и предлагаемой конфедерации Беларусь– Россия, наряду с выражением общей закономерности интеграции, во многом специфичны.

Такая вероятностная перспектива не ослабела, а, напротив, возросла с активизацией евразийского интеграционного строительства. Хотя Евразийский экономическая интеграция наделяется полномочиями новой наднациональной структуры – Евразийской экономической комиссии, речь однозначно идет именно об экономической интеграции. Многие ее функции уже сейчас, пусть и относительно скромно, но выполняет Союзное государство. Но далеко не только эти функции. Союзное государство – многомерная структура, включающая в себя научно-образовательные, социальные, военно-политические, а главное – культуротворческие функции синергии не только наших государств, но и народов. Только экономическая интеграция не вмещает в себя белорусско-российское сотворчество компьютеров последних поколений (здесь нужна не коммерческая мотивация), устойчивое воспроизводство уникального в постсоветском пространстве белорусско-российского двуязычия, исторически сложившуюся «безбарьерную» общность нашего приграничья, тесноту родственных связей и т. п.

Эти, как и многие другие, функции Союзного государства растворятся в только экономической интеграции, и альтернатива в том, чтобы заново воссоздать его как многомерную конфедерацию двух государств, способную стать действительной моделью перспективы Евразийского союза [Левяш, Идея, 2011].