Илья Левяш - Глобальный мир и геополитика. Культурно-цивилизационное измерение. Книга 2

Если сопоставить бесспорную сентенцию римского мудреца с мнением экс-председателя Комитета Госдумы Российской Федерации по делам СНГ А. Островским, то создается впечатление, что, в отличие от населения государств СНГ, их элиты знают, «куда плыть». В тактике , возможно, это отвечает реальности. Но в стратегии это иллюзия. Однако она не отменяет очевидной констатации Е. Примакова: «Говорить сейчас об СНГ как об успешной организации я бы не стал» [ЛГ, 6–12.04.2008]. В отличие от ясного указания на «обоюдоострый» максимализм , как главную причину неоднозначного состояния российско-белорусского взаимодействия, в этой оценке нет хотя бы указания на комплекс причин затянувшегося дрейфа российской политики в СНГ. Между тем они имеют фундаментальный характер и изначально должны быть аналитически «разведены» по признакам «внешний – внутренний».

В послании президента России В. Путина (2005) распад СССР впервые определен как « самая большая геополитическая катастрофа века ». В этом откровении нет цивилизационной компоненты – исторической неудачи коммунистического эксперимента, альтернативного «западному», но впервые дана оценка подлинного масштаба тектонического разлома как следствия внешних и внутренних факторов глобализации. Выше отмечалось, что одной из сущностных характеристик этого процесса является реструктуризация культурно-цивилизационных комплексов, их борьба за гегемонию или лидерство . Те КПК, которые не смогли дать адекватный ответ на Вызов глобализации, обречены на судьбу Титаника. СССР оказался в «бермудском треугольнике» прежде всего потому, что советско-коммунистическая модель по существу была не универсалистской, а партикулярной и конфронтационной (по Хрущеву – «мы вас закопаем»), и, в силу неспособности властной элиты преобразовать ее базовые основания, была обречена. В этом смысле констатируется распад С С С Р.

Однако этот процесс происходил не в вакууме, а под мощным и перманентным воздействием внешних сил – игроков на мировой «шахматной доске», прежде всего США, которые не без успеха утилизовали глобализацию в интересах своего гегемонистского проекта. Измотав все менее дееспособный СССР в гонке вооружений, они подвели его к коллапсу и вплотную приблизились к «золотому призу» – контролю над евразийским хартлендом. Еще в конце 90-х гг. эта сверхзадача звучала открытым текстом как традиционная колониальная формула «внешнего управления»: «Наша задача, – открытым текстом писала госсекретарь США М. Олбрайт, – состоит в том, чтобы управлять последствиями распада советской империи» [1998].

Аналогичную сверзадачу по сути формулируют и многие эксперты Евросоюза. Так, немецкий политолог М. Бубе в книге «Главные особенности германской стратегии относительно России» (Берлин, 2007) называет Россию «европейской цивилизацией с китайскими границами». Россия не будет членом ЕС в обозримом будущем, и оно вообще не определено. В таком непредсказуемом евразийском контексте, в представлении европейцев, невозможно установить критерии поведения для России, в соответствии с которыми можно было бы контролировать ее внутреннее и внешнее развитие. Политолог отмечает, что между нею и ЕС расположены три государства – Молдавия, Украина и Белоруссия, которые в настоящее время находятся в состоянии трансформации, однако идет она в разных направлениях и с разной скоростью.

Особое внимание М. Бубе уделяет проблеме интегрирования этих «переходных» стран в евроатлантические структуры и связанным с этой интеграцией российским интересам. Страны, находящиеся между ЕС и Россией, попадают в область, где интеграционные потоки перекрывают друг друга. Оба центра силы – ЕС и Россия – проиграют, если не будут сотрудничать в рамках данной проблемы. С одной стороны, не в интересах России терять исторические и экономические связи со своими соседями. С другой – при ускоренном движении «переходных» стран к полному членству в ЕС затраты на новое расширение превзойдут все возможные плюсы» [Цит. по: Совр. Европа, 2008, № 2, с. 153–155].

Между заявлениями американского официоза и немецкого автора есть определенная разница в стиле , но не по сути дела, и управление, контроль – ключевые смыслотермины. Политика «пробкового шлема» в сочетании с «soft power» – «мягкой силой» реализуется как два берега одного и того же селевого потока. В конечном счете, он должен привести к ситуации, которую некоторые российские геополитики метафорически маркируют как «остров Россия». Но Россия должна была стать «подмандатным островом».

На что делается ставка в субъективном плане? Прекращение существования СССР и официальное провоглашение СНГ не было пережито и понято, как катастрофа, новой властной элитой России. Напротив, в течение десятилетия в этой среде царило «счастливое сознание» (Г. Маркузе) – непонимание смысла происходящих процессов, вплоть до того, что, по данным соцопросов политической, административной и военной элиты в 1992 г., отношения России со странами СНГ рассматривались как менее дружественные, чем с США.

После затяжного запоя (ельцинского буквального и политического – «Запад нам поможет») наступило похмелье и понимание того, что Россию буквально «душат в объятиях». Стало ясно, что Запад нам поможет, но только на условиях формально «демократического» обустройства России на периферии евроатлантической ойкумены, в качестве регионального шерифа,

а также гигантского резервуара дешевого сырья и рабочей силы. Полуколониальный статус России необходимо было обеспечить двуединой стратегией создания «санитарного кордона» по всему периметру ее западных и южных границ, и с этой целью – объявления этого ареала зоной своих интересов и поощрения центростремительных тенденций в новых государствах, смены вектора их ориентаций с «восточного» на «западный». Технологии такого курса выстраиваются по узнаваемому принципу «кнута и пряника». Функции «кнута» берет на себя de facto проамериканское НАТО, а «пряника» – провозглашенная Евросоюзом политика «добрососедства», ныне «Восточного партнерства».

О назначении «кнута», как инструмента «огораживания» России путем создания «гарантий безопасности» за натовским «щитом», В. Путин впервые публично заявил в 2005 г. во время визита в Анкару. Он обвинил Запад в колониальном отношении к бывшим советским республикам и подчеркнул, что Россия не позволит, чтобы Европу делили, как раньше делили Германию – на Восток и Запад, на первый и второй сорт. По словам Путина, в рамках такого видения мира развитые западные страны диктуют бывшим советским республикам свои правила при помощи «дубинки» и «пробкового шлема», обращаясь с ними как с «туземцами» [Цит. по: Вестник Европы, 2005, № XIII–XIV, с. 10].