Александр Ивин - Из тени в свет перелетая… Очерки современной социальной философии

Выделение двух видов истины – это не некая типичная особенность «глубокого» философского мышления, а ставшая уже традиционной путаница между истиной и добром.

Истинностный и ценностный подходы к вещам очевидным образом не тождественны друг другу. Они имеют противоположное направление и уже поэтому не могут совпадать. В случае истинностного подхода движение направлено от действительности к мысли. В качестве исходной выступает действительность, и задача заключается в том, чтобы дать адекватное ее описание. При ценностном подходе движение осуществляется от мысли к действительности. Исходной является оценка существующего положения вещей, и речь идет о том, чтобы преобразовать его в соответствии с этой оценкой или представить в абстракции такое преобразование.

Истинностный и ценностный подходы взаимно дополняют друг друга. Ни один из них не может быть сведен к другому или замещен им. История теоретического мышления показывает, однако, что попытки такого сведения были в прошлом обычным делом. Более того, редукция истинностного подхода к ценностному или, наоборот, ценностного к истинностному едва ли не всегда рассматривалась как необходимое условие правильного теоретизирования.

В средневековом теоретизировании, двигавшемся по преимуществу от теоретического мира к реальному, явно преобладал ценностный подход. Здесь были все атрибуты такого подхода: рассуждения от понятий к вещам, дедукции из «сущностей», разговоры о «способностях» исследуемых объектов, введение явных или скрытых целевых причин, иерархизация изучаемых явлений и утверждений о них по степени фундаментальности и т. п.

В теоретическом мышлении Нового времени в первый период безраздельно господствовал истинностный подход. Казалось очевидным, что ценностей нет и не может быть в естественных науках; ставилась задача очистить от них и гуманитарные науки, перестроив их по образцу естественных. В этот период сложилось представление о «чистой объективности» научного знания, об «обезличенности», бессубъектности науки. Все проблемы рассматривались только в аспекте истинности-неистинности.

Однако, начиная с Лейбница, ценности допускаются сперва в метафизику, а затем и в гуманитарное познание. У Лейбница сущее (монада) определяется не только перцепцией, но и стремлением, влечением и охватывает в своем воспринимающем представлении совокупность мирового сущего. Лейбниц говорит даже о «точке зрения», присущей этому стремлению [25] См.: Лейбниц Г. В. сочинения в четырех томах. Т. 1. С. 301–302, 404. .

Но еще у Канта и Гегеля общее понятие ценности отсутствовало.

В качестве параллели сущему оно было введено в 60-е гг. XIX века Г. Лотце и Г. Когеном. Истолкование сущего по преимуществу в свете ценностей привело в конце XIX в. к появлению «философии ценностей» – направления неокантианства, связанного с именами В. Виндельбанда и Г. Риккерта.

Ницше представил всю историю западноевропейской философии как полагание ценностей. Он видел источник ценностей в «перспективности сущего» [26] Nietzsche F. Werke. Leipzig, 1894–1912. Bd. 15. § 12. . Ценности полагаются человеком «из практических соображений, из соображений пользы и перспективы» и являются «пунктуациями воли, размеряющей и размечающей пути своего возрастания» [27] Ibid. Bd. 16. § 715. . Ценность есть, в конечном счете, просто то, что так или иначе признается волей значимым для себя. Воля к власти и полагание ценностей представляют собой, по мысли Ницше, одно и то же. Наука, истина, культура оказываются в итоге только частными ценностями: они являются лишь условиями, в которых осуществляется порядок всеобщего становления – единственной подлинной реальности. И лишь само по себе становление не имеет ценности. «Нигилизм, – пишет Ницше, – понимает мышление (разум) как принадлежащий воле к власти расчет на упрочение своего состояния… Нигилистическое отрицание разума не исключает мышления, но ставит его на службу своей страстно-жизненной природе» [28] Ibid. Bd. 2. § 294. .

К концу XIX в. в западноевропейской философии сложился, таким образом, ясно выраженный дуализм истинностного и ценностного подходов к действительности. В методологии естественных наук человек, как правило, низводился до роли пассивного, созерцающего субъекта. В «философии истории», герменевтике В. Дильтея и особенно в философии «воли к власти» Ницше он оказался творцом не только истории и культуры, но и самой реальности [29] «Физики, – писал Ницше, – сами того не зная, кое-что в своей системе опустили: именно необходимый перспективизм, благодаря которому всякий центр силы – и не только человек – из себя конституирует весь остальной мир, т. е. мерит, осязает, формирует его мерой своей силы… Они позабыли включить в истинное бытие эту полагающую перспективы силу, или, говоря школьным языком, бытие в качестве субъекта» (Ibid. Bd. 15. § 306). .

Во многом этот дуализм – противопоставление истины и ценности, созерцания и действия, теории и практики, естественных и гуманитарных наук – сохраняется в философии и в наше время. Но это – вчерашний день, продолжение той традиции, которая была характерна для теоретического мышления предшествующей эпохи.

«Дух и культура как целенаправленные и культивируемые кардинальные типы человеческой деятельности, – пишет М. Хайдеггер, – существуют лишь начиная с Нового времени, а «ценности» как установленные масштабы такой деятельности – только с новейшего времени» [30] Heidegger М. Der europaische Nihilismus. Pfullingen, 1967. S. 25. .

Дуализм истины и ценности, сложившийся в Новое время, имел своим естественным результатом резкое противопоставление объяснения и понимания. Объяснение было истолковано как главная, и даже единственная, функция «наук о природе», понимание – как основная и, пожалуй, тоже единственная функция «наук о духе». В качестве крайней оппозиции методологии естественно-научного познания сформировалась философская герменевтика, изучающая понимание.

Возникшая еще в Античности как искусство истолкования текстов, герменевтика лишь в XIX–XX вв. постепенно получает форму особого философского метода, проблемы которого в настоящее время разрабатывают представители самых разных философских направлений. Отвергая возможность изучения человеческой и социальной проблематики с помощью естественно-научных методов, современная герменевтика стремится интегрировать важнейшие философские тенденции и предложить гуманитарным наукам нечто вроде общего мировоззрения и одновременно – метода исследования, обладающего достаточной мерой строгости. Нередко утверждается, что герменевтика, решив проблему базиса взаимоотношения людей, предоставит тем самым твердое основание для всех наук об обществе [31] См. например: Gadamer H.-G. von. Hermeneutics and Social Science // Cultural Hermeneutics/ Dorsrecht, 1975/ V. 2. P. 309. .